Тому оказалось немножко больше — лет шесть, а то и все семь. Ребятам даже смешно стало, и они спросили, нет ли у них там кого-нибудь совсем уж старика, но он сказал, что нет, он самый старший сын, и так это оказалось. Старше его была только девочка, почти взрослая, лет двенадцати, всё время было слышно, что на кухне что-то шипит и кто-то стучит — это она там готовила, а когда её вызвали, вышла в прихожую с дуршлагом в руке.
Ребята беспощадно правдиво рассказали всё про Танкреда и что с него собираются содрать шкуру.
Результат получился очень плохой: оба Мыльниковых, младший и старший, взвыли ужасными голосами, оплакивая Танкрешу, — они поняли так, что всё уже с ним случилось, а девочка стала их успокаивать, встряхивая за плечи и постукивая дуршлагом кого по затылку, кого по щеке.
На шум вышла их мать с младенцем на руках и крикнула:
— У тебя дуршлаг горячий? Не смей их трогать!
— Холодный, — сказала девочка.
Тогда мать отвернулась от них и стала расспрашивать ребят. И всё выслушала — они старались её пристыдить, но тактично, так, чтоб она не разозлилась.
— Да, он славный пёс… — сказала она. — Прекратите выть, чертенята, ничего с ним не случилось… Убери дуршлаг, уведи их на кухню. Макароны промыла? Мойте руки!
Девочка выпихнула обоих братьев и закрыла дверь, но и оттуда было слышно, как они ноют и скулят:
— Ма-а! Позволь! Позволь Танкрешу!
— Вот видите, — скромно сказала Оля, — и дети ваши просят, чтоб вы позволили…
— На то они и дети, а вы не дети, понимать должны. Танкреша! Вот у меня Танкреша! — Она встряхнула младенца, который сидел у неё не руках.
Он был занят тем, что подкарауливал свой высунутый язык, стараясь его поймать пальцами, и злился, что тот не слушается — в последний момент каждый раз прячется обратно в рот.
Она толкнула ногой дверь и показала пальцем:
— Мало? Ну, так вот вам ещё Танкреша! Хватит?
Там ещё один, в рубашонке до пупа, за сеткой кроватки цеплялся за перекладину и шатался, тужился, пытаясь устоять, но как только обернулся, сейчас же и шлёпнулся.
— Ну как? Хватит на мою голову Танкреш этих всех? Как вы думаете?
Ребята послушно вышли на площадку, потому что она широко распахнула перед ними дверь.
— Лучше бы к Пахомову сходили! — крикнула она им вслед. — Раз вы такие общественники! Собака то ведь Пахомова! Не знали? А ходите! Пахомова! А мы после него только в том доме жили, пока тут квартиры не получили.
С этого дня все ребята стали ненавидеть Пахомова. Решили, что его разыщут и тогда уж все ему выложат, что они о таких думают. А если не поможет, пойдут в редакцию, найдут лучшего фельетониста, чтоб написал как можно язвительной, а они уж ему помогут! Они сами придумывали для него кое-что, чтоб было похлеще, например, такое: "Кто может бросить собаку, тот может предать и человека!"
