Время от времени число их все же возрастало настолько, что на всех не хватало амброзии.
В этом случае часть людей страны Лапуту, принадлежащих к высшей категории граждан, переводили в более низкую категорию, где они немедленно начинали кормиться экскрементами граждан высшей категории.
Совсем забыл заметить, что умершие жители страны Лапуту перерабатывались в пищу и лекарства точно так же, как и экскременты. Причем из разных категорий граждан получались и разные виды пищи и лекарств.
К слову сказать, из желудка и печени членов Законодательного собрания получалось вполне приличное вино, а мозги ученых мужей использовались как закваска. На них вырастали отличные колонии пивных дрожжей.
Жители же управляемой страны тоже не были забыты. Им доставалось то, что не доели самые последние жители страны Лапуту.
Страна Лапуту была описана еще Джонатаном Свифтом в его великолепном «Путешествии Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом и капитана нескольких кораблей».
* * *
Наши миллиардеры – это яйца Фаберже, когда надо – достаются и строятся по ранжиру.
А строятся, потому что смотр. Смотрятся, рассчитываются на «первый-второй».
А как по-другому определить, что они до сих пор живы? То, что на золоте едят и в такие же унитазы по нужде великой ходят – это же, как воздух, не замечается.
Яхты, клубы, замки, мебель – не греет. А если не греет, то и не существует. А сам ты уже неотделим от всего этого. Значит, и сам ты не существуешь – вот в чем беда-то.
Нужно ежедневное, ежечасное, почти тактильное тому подтверждение.
Собственному существованию. По-другому-то никак. Вот и строятся.
А лица у всех или суетливые, как тараканы перед полетом, или вообще никакие.
Не Мамонтовы, чай. Не разоряются на искусство. Если он доказывал себе свое собственное существование ежеминутно тем, что разорялся на искусстве, то эти – не-а.
Яйца, одним словом. Фаберже.
Есть там старшие яйца – с изумрудами, есть и поменьше.
И завтра об их существовании все забудут.
А если начнут когда-нибудь историки историю их рода писать по заказу их же потомков, то выглядеть она будет примерно так: «Прадед мой был морским разбойником, дед мой грабил на дорогах Смоленщины, отец украл состав с керосином, а я – настоящий английский джентльмен!»
И за гробом пойдут только подельники. И еще – другие яйца того же автора, все-таки цех-то обязывает.
Не будет там народов, выведенных за руку из нищеты и паскудства, детей, излеченных от трахомы, и орангутангов, спасенных в лесах Борнео.
