Тайные корреспонденты "Полярной звезды" | страница 14
Когда была оказия, друзья писали Герцену. Герцен отвечал:
«Прощайте. За одно объятие, теплое, братское с вами отдал бы годы, так бы один вечер провести вместе. Но влечет, куда не знаю… Но что бы ни было, верьте в меня, любите меня. Прощайте…» (7 августа 1852 г., XXIV, 319).
От них, от «наших», Герцен ждал первой помощи (ясно понимая, впрочем, что есть в России люди, которые идут дальше и решительнее и которые в свое время тоже ответят).
«Пусть книги пришлют да стихи Пушкина», — просит Герцен Марию Каспаровну Рейхель один раз, второй, третий… А Мария Каспаровна все передает в Москву, но книг и стихов оттуда не шлют.
«Я шесть лет говорю всем отправляющимся — жалуется Герцен, — у Христофорыча есть полный список запрещенных стихов Пушкина. Теперь знают в Москве о типографии, — при выезде никого не осматривают» (XXV, 70).
Христофорыч — это Николай Христофорович Кетчер. Кетчер был не трус; к нему в самые сумрачные годы тянулись молодые, которых привлекали его своеобразный характер и темперамент, столь красочно описанные в «Былом и думах». Однако и Христофорыч ничего не присылал. По субботам друзья обычно собирались на Петровке у доктора Павла Лукича Пикулина.
«Сынишка» — величал хозяина старший годами Кетчер. «Мой родитель» — отзывался Пикулин. Приходили все те же, только немного постаревшие. Герцен, казалось, только что вышел и вдруг покажется в дверях…
Но кроме старинного состава (Щепкин, Корш, Кетчер, Грановский) появляется и несколько молодых лиц, через Кетчера сдружившихся с остальными. Один из них был Александр Николаевич Афанасьев, сын небогатого воронежского чиновника. Преодолевая бедность, он заканчивает Московский университет. Ему нет и тридцати, но он уже известный собиратель народных сказок и легенд (столь популярных и поныне «Сказок» Афанасьева).
В то время, о котором мы говорим, Афанасьев был старшим делопроизводителем Главного московского архива министерства иностранных дел, (фактически вторым лицом в этом учреждении), где хранилось множество важнейших и секретных государственных документов. В дальнейшем нам не раз придется возвращаться к этому обстоятельству.
Вместе с Афанасьевым на вечерах Пикулина регулярно появляется Евгений Иванович Якушкин. Он родился через месяц после того, как увезли в крепость отца его, декабриста Ивана Дмитриевича Якушкина, и был назван Евгением в честь близкого друга отца декабриста Евгения Оболенского.
