Деньги, деньги, деньги – все тлен, а вот то, что они создали, – это нетленно.
И цари были в курсе. Понимали происходящее.
А дворцы-то какие получались! Ну точь-в-точь их хозяева – чопорные или гордые, сдержанные, величавые, безумные.
Вот этот хозяин был немцем – строгим, точным, пунктуальным: по утрам только кофе и булочки. А к столу– в костюме, и ботинки на толстой подошве с пряжками.
А вот вам восток– вычурность, изнеженность, лень и сказочные богатства.
Сыновья эмира бухарского учились в Петербурге и служили в царской армии, а когда они приезжали к себе на побывку, то ужасались, и им все хотелось сделать так, как у них дома, в Петербурге.
Вот ведь где политика была. Имперская, не скрою, но политика.
Так что дома – это хозяева, и хозяева – это дома.
Какое глубокое понимание и проникновение в суть человеческой натуры – великой и слабой одновременно. И сколько же во всем этом силы, жажды жизни.
Они очень хотели жить, господа.
Но вот я попадаю в такое место, что между настоящими домами стоит нечто из стекла.
Оно блестит на солнце.
Оно блестит так, что напоминает железную фиксу, вставленную в ряд здоровых зубов.
Это тоже дом, вот только построен он недавно.
И где же табличка? Где же имя того, что все это воздвиг?
Нетути! Нет имени! И когда оно тут появилось – тоже неизвестно.
Вообще ничего нет.
То есть невозможно установить, когда это все произошло.
Вот была бы табличка, и сразу стало бы ясно, что возведено это все при начальнике номер таком-то. А так – некому и пенять. Само выросло. Вот ведь незадача!
То есть те, что Росси и Растрелли, все делали из-за денег, а получилось, что ради души.
А здесь все возвели из-за лучших позывов души, а выходит, что только ради обычных денег.
* * *
Сорокалетние командиры лодок выглядели глубокими стариками. А может, это нам так казалось. Мы-то были молодыми. Конечно, все уверены в том, что это путешествие на север когда-то благополучно кончится. Все уверены, что они вернутся живы-здоровы, и потому строят планы о том, как они будут жить на пенсии.
А потом наступает пенсия, и они умирают.
* * *
Мы с Колей говорим о севере.
– Там живут маньяки? Люди с маниакальным поведением? – спросил меня Коля.
– Ну почему же они маньяки? Не маньяки они. Это такие, я бы сказал, явные люди. Это люди в чистом виде. Если он герой – то он в чистом виде герой, если он трус, то это в чистом виде трус.
– И что, промежутка нет? Это не место нормы?
– Ну, если они спустятся со своей шестьдесят девятой параллели сюда, на юг, хотя бы на шестидесятую параллель, то у них будет промежуток, а там – промежутка нет. Там если сказал, то сделал, если побежал, то это не меньше чем на десять километров.
