Я, как только услышал об этом обстоятельстве, так и успокоился, потому что меня всегда необычайно успокаивает, когда где-либо наш министр обороны участвует, потому что там, где наш министр, там все ловко, гладко, дивно, чудно (ударение на первом слоге).
А кроме того, там еще и других министров пруд пруди, так что все просто замечательно.
А пригласили меня из Питера, где нас (36 человек военных ветеранов, то бишь целый вагон) привезли в Москву и поместили (все 36, за исключением двух женщин) в одном номере гостиницы «Россия», чтоб мы там отдохнули после дороги и вещи бросили.
Мы и отдохнули. Я немедленно уехал к знакомым, а остальные легли валетом на одну-единственную кровать, чтоб с дороги поспать.
А в 17.00 надо было опять в этом номере оказаться, потому что потом нас автобусом должны были повезти во дворец (при Кремле), где все это и должно происходить.
Перед дворцом нас проверяли так, что я порадовался за наши спецслужбы.
Здорово проверяли, шаря металлоискателем, так что ни одного непроверенного участка на моем теле просто не осталось.
Потом пошли в фойе, где и разделись, чтоб еще полтора часа по нему шляться и на все вокруг глазеть.
Теперь я вам расскажу о премии.
Она представляет собой почти полное подобие главного ордена страны и выполнена в виде звезды, кажется, с бриллиантами, на голубой ленте.
Вручают ее за «Веру и Верность».
Вручение происходит следующим образом: все садятся в зале, на сцене появляются руководители, играет музыка и все начинается. Объявляется очередной номинант, он восходит под аплодисменты на сцену, где ему все и прикалывают, а потом в честь него поют или же пляшут артисты.
Вот такая процедура.
И нас из Питера пригласили не только для такого участия, но и чтоб мы потом на банкете бокалы подняли.
И участвовали мы изо всех сил – то есть аплодировали и иногда вставали.
Например, вручали это дело Пахмутовой, а я ее люблю, потому и с удовольствием встал.
Остальных я люблю меньше, и поэтому вставал я уже с меньшим удовольствием.
Хотя люди, видимо, достойные – как минимум два генерала, бывший министр Чазов, конструктор, медсестра с войны, патриарх и еще кто-то.
И всем за семьдесят лет. То есть в точности оценить веру и верность удается только к этому возрасту. И тут я подумал: как все-таки все правильно устроено. Действительно, что остается человеку к семидесяти годам собственной жизни, как не сохранять веру и верность?
Надежд на измену мало, так что самое время для наград.
