— Помнишь, когда они уехали в Корнелл? — заговорил он. — Как мы с тобой кайфовали вдвоем!
— Помню…
Для них это стало открытием: супружеская жизнь без детей закружила их, как ураган. По крайней мере, на первых порах.
— Им уже двадцать лет, Эди. Давно пора определиться. Зря мы не отправили их в разные колледжи, — сказал Джек.
Она вздохнула. «Что ты понимаешь?»
— Теперь поздно рассуждать. Элспет вырвала их у нас из рук.
— Возможно, она оказала нам большую услугу.
Эди не ответила. Тогда Джек сказал:
— Ты в их возрасте, помнится мне, жаждала самостоятельности.
— Разве можно сравнивать?
Он помолчал, давая ей возможность высказаться. Видя, что она не склонна продолжать, он зашептал:
— А что такое, Эди? Почему нельзя сравнивать?
Но она лишь стиснула зубы и закрыла глаза.
— Нет, ты объясни, — настаивал он.
Открыв глаза, она улыбнулась.
— Да что тут объяснять, Джек. — Она повернулась на другой бок. — Давай спать.
«Чуть-чуть не дожал», — подумал он. Ему не удалось разобраться, что осталось в итоге — досада или облегчение.
— Давай, — пробормотал Джек.
Они долго лежали молча, прислушиваясь к дыханию друг друга, но в конце концов Джек захрапел, и Эди осталась наедине со своими мыслями.
Изобретение интернета позволило Мартину отгородиться от внешнего мира. Точнее, интернет позволил ему свести внешний мир до уровня вспомогательной системы, подчиненной его собственному миру, который пышным цветом расцвел у него в квартире.
Мартин не ожидал, что Марика от него уйдет. Почти двадцать пять лет она безропотно мирилась с его ритуалами, неукоснительно выполняла все более строгие требования. Он не мог взять в толк, что на нее накатило. «Ты превратился в упрямого зверька, — выговаривала она ему. — Живешь, как бурундук, как земляная белка: никуда не выходишь, сидишь день и ночь в норе и вылизываешь себе одно место. Я не могу видеть закупоренные окна, не хочу при входе в собственную квартиру опускать сумку себе на ноги». Этот разговор велся на кухне. Окна, наглухо завешенные газетами, были тщательно заклеены скотчем; и он, и она сидели в носках, поверх которых шуршали полиэтиленовые пакеты. Мартин оказался безоружным: ему было нечем крыть. Он действительно жил как человек-белка, с этим не поспоришь. Но кто будет обеспечивать ему быт, если она его бросит? «Тебе пятьдесят три года, ты доктор наук, телефон и компьютер у тебя есть. Будешь жить припеваючи. Только договорись с Робертом, чтобы он мусор выносил». Через два дня Марика уехала.
