— Я вам скажу, куда мы едем, — неожиданно произнес мистер Рейд. — Джереми просто тянет сюда, в это место, и он сбегал сюда уже дважды. Вы, вероятно, слышали о доме-мемориале Дуайта Рейда, который строят на пожертвования почитателей моего брата?
Его тон стал жестче, будто ему была неприятна честь, которую оказывали имени его брата. Я взглянула на него с удивлением.
— Я слышала об этом, — подтвердила я. — Его строят, чтобы дать приют бездомным детям Нью-Йорка? Но почему Джереми убегает туда?
— Вы задаете мне загадки, на которые у меня нет ответа, — ответил он. — Предполагаю, для него это почти то же, что посещение комнаты отца, — погружение в ужас.
Фуллер направил лошадей к обочине, и мы остановились перед большим домом из темно-красного кирпича. Фронтон еще был обнесен лесами. Вход, сооруженный в виде арки, был открыт, и через него туда и сюда сновали рабочие. Мой спутник подозвал одного из них к экипажу и спросил, не видел ли он здесь маленького мальчика, но человек только покачал головой и снова занялся своей работой.
Мистер Рейд вышел из экипажа, и я поспешила последовать за ним прежде, чем он смог приказать мне остаться и ждать его на месте. Мы поднялись по широкой лестнице, и, когда уже подходили к входной двери, кто-то окликнул его с улицы. Мы оглянулись и увидели капитана полиции, слезавшего с лошади. Он привязал лошадь к столбу и, взбежав по ступеням, присоединился к нам.
— Добрый день, капитан Мэтьюз, — приветствовал его мистер Рейд. — Это мисс Кинкейд, учитель… истории Джереми. Капитан дотронулся до фуражки и улыбнулся мне.
— Добрый день, мисс. Кейт приходила к нам в участок, чтобы выяснить, не знаем ли мы что-нибудь о мальчике. Сказала, что вы ужасно переживаете. Поэтому я решил приехать сюда и посмотреть, не выкинул ли он одну из своих старых штучек. Но вы опередили меня.
Он казался очень добрым человеком, с такой широкой улыбкой, что ее можно было сравнить только с шириной его плеч. Но пока мы все трое входили в здание, я рассмотрела еще и твердую линию его подбородка, который мог бы быть отлит из металла. Мне стало ясно, что этот человек способен принимать самостоятельные решения в неспокойной и опасной жизни полицейского в Нью-Йорке.
Маляры и обойщики еще вели работу внутри здания, и наши шаги по голому полу гулко отдавались в коридорах. Капитан Мэтьюз перехватил у нас инициативу и сам стал расспрашивать о Джереми, но никто его не видел. Мы миновали длинный зал с высокими окнами по одной стороне — скорее всего столовую, другие комнаты, поднялись по лестнице на следующий этаж и вошли в огромную общую спальню.
