Я побежал к Ензуку, стоявшему за юртой и во все горло рявкнул:
— Эй, старик, начальники приказали явиться. Живее!
Мой старик нехотя двинулся. Я за ним.
Войдя в командирскую юрту, Ензук весело поздоровался:
— Здравствуйте, здравствуйте, начальники!
— Здравствуй, здравствуй! — Кюрседи крепко пожал Ензуку руки. — За то, что хорошо выполнил задание партии, большое тебе спасибо, от всего сердца спасибо. А кроме того, прими в подарок вот это ружье.
— Раз поручение дано партией, какое бы оно ни было, я всегда выполню его, жизни не пожалею, а выполню, — ответил Ензук.
— Так! Садись сюда, поговорим подробно. Выкладывай все, что видел, все, что узнал. А ты, Тывыкы, иди пока.
Я вышел.
Так в 1924 году было разрушено главное логово сумунакских мятежников на Хемчике. Вскоре остатки повстанцев были разбиты под Овюром и Чалаты. Сумунака и его ближайших сообщников на основании революционного закона расстреляли — за то, что они подняли мятеж и хотели воскресить старые порядки, за все мучения, которые пришлось вынести бедным аратам.
Простых людей, подпавших под влияние Сумунака, отпустили домой, поговорив с ними по душам. Что касается Буяна-Бадыргы, то он, узнав, что Сумунак разбит, стал заметать следы своего участия в мятеже. Ему удалось себя обелить с помощью обмана: дескать, я чуть не попал в руки к разбойникам, мне пришлось от них скрываться в лесу, не останавливаясь в аале. Манлай-оол с Чурит-оолом спрятались и выжидая время, также избегли кары. Помогли им в этом сообщники Буяна-Бадыргы, сидевшие в креслах саитов.
— Говорят, сейчас начнется великий надым. Ты на него пойдешь, Тывыкы? — спросил Кок, поблескивая глазами.
— Сначала скажи, что такое надым [68]. Это песня такая, что ли? Словами будут петь или просто свистеть?
— Да это же народный праздник! В честь того, что мятежников победили.
— Конечно, пойду! Пойдем вместе, а? — предложил я товарищу.
Мой друг согласился.
День был необычайно душный: от песка, как от кузнечного горна, струился нестерпимый жар.
Начиная от Тонмас-Суга окрестности Хем-Белдира поросли юртами, палатками и открытыми стойбищами. Люди собрались на праздник со всей Тувы — кто на коне, а кто и пешком. Можно себе представить, как много пыли поднялось в воздух: кусты караганника на пустырях и деревья — все стало землисто-серым.
Люди вокруг угощали друг друга аракой, где-то забили овцу. Борцы лежали на свежих подстилках из лозняка, поверх связок из арканов — отдыхали перед схваткой.
