Кюрседи спросил:
— Не знаешь ли ты, кто им дал знать, что мы идем?
— Это Чурмит-оол из Чадана, младший брат настоятеля монастыря. Он пришел из Хем-Белдира вместе с вашими цириками и все знает. Говорят, он-то и сказал все Сумунаку. Пошел разговор: «Партизаны к нам идут, они ваших жен и детей уведут к русским». Люди не знают, куда теперь бежать.
— Что за мерзавцы! — Кюрседи приказал увести пленного и подозвал цирика:
— Хорошенько наблюдайте за ним. Как знать, может быть, он шпион Сумунака.
После этого мы тронулись. Ехали довольно долго. Наконец подъехали к последнему гребню, скрывающему шатер Сумунака. Соскочили с коней и открыли огонь с нескольких сторон. Затрещала ружейная пальба.
Видно, бандиты крепко понадеялись на слова перебежчика и раньше вечера нас не ждали. Они выскакивали из юрт босые, в распахнутых шубах. Те, что находились подальше от места боя, пустились наутек к своим аалам, а главари бежали по направлению к Шеми, Чиргаку, Солчуру и Хандагайты.
Еще не кончилась стрельба, а несколько цириков во главе с Кюрседи окружили ставку Сумунака.
Вбежали в шатер. Там на широкой деревянной кровати храпел кто-то, закутанный в пять-шесть шелковых шуб. На полу валялись пустые фляги из-под араки, китайские кувшины, тут и там стояли тарелки с кусками жареной баранины. Сергей молча посмотрел на все это и покачал головой:
— Ну и вояки же они! Эта самозванцы умеют сражаться только с безоружными аратами…
— Да с аракой и кумысом, товарищ Сергей, — усмехнулся Кюрседи.
Опять покачав головой, Сергей ответил:
— И русские и тувинские баи умеют сражаться руками рабочих и крестьян, а сами способны только развратничать да пировать.
Кюрседи подошел к храпевшему человеку и рывком скинул с него ворох разноцветных шуб. Мы обалдели от изумления — это был сам Сумунак.
— Приведите в чувство пьяного, — приказал Кюрседи.
Один из цириков поднес ведро, стоявшее у входа в шатер, и обдал водой нашего «хана». «Хан» вскочил, затрясся и заревел, как будто его посадили на раскаленные угли.
На него надели шубу, связали, приставили часового. Остальные ушли из юрты. Пленные сложили свое оружие перед походным бараком, где они недавно получали благословение и давали присягу на верность ханам-самозванцам, и отошли в сторону.
Среди пленных сумунаковцев Кюрседи увидел Ензука.
— С этим поговорим особо, — сурово кинул он.
Кюрседи и Сергей с несколькими командирами пошли совещаться в отдельную юрту.
— Иди, Тывыкы, приведи того дядьку. Мы с ним поговорим… — Кюрседи рассмеялся.
