- Нет! нет! Я все время повторяла, что этого быть не могло и что я никогда не слышала об этом! - поспешно воскликнула Леля.
- Я был уверен, что это провокация, - все с той же интонацией продолжал Олег. - Но если и впредь у вас будут вынуждать какие-либо показания против меня - соглашайтесь со всеми: теперь мне уже все равно, а ваша участь... - Он не договорил: следователь сделал движение, готовясь ударить его по лицу, и Олег моментально с необыкновенной ловкостью перехватил его руку, а другой схватил табурет. - Не позволю! Допрашивайте, сколько хотите, а бить не смейте! Не позволю!
Два револьвера мгновенно уставили на него свои дула.
- Не испугаете! - усмехнулся Олег. - Я все ваши штучки знаю! Я, может быть, и хотел бы, чтоб вы меня застрелили, да не посмеете!
Леля в ужасе закрыла лицо рукавами серого тюремного халата.
Выстрелят! Сейчас выстрелят!
- Конвой! - железным голосом проговорил в телефонную трубку следователь и прибавил, наверно, обращаясь опять к Олегу: - В "шанхай" и в карцер опять захотел?
Послышались тяжелые шаги конвоя, который был, по-видимому, наготове, поблизости.
- В карцер его! Хлеб и вода; синий свет; койку не откидывать вовсе! отчеканил ледяной голос.
Леля открыла лицо, провожая глазами Олега; жесткий кулак ударил ей в висок, так, что она пошатнулась и вскрикнула. Олег стремительно повернулся было на этот полный испуга и ужаса вопль, но конвойные поспешно вытолкали его, схватив за локти и плечи.
- А ну-ка пойдем со мной! - зашипел следователь почти над ухом Лели. Обычно ее уводил обратно в камеру конвой, но в этот раз он не вызывал конвоя - они повели ее сами.
"Только бы не изнасиловали! только бы не "шанхай"!" - думала она и следовала за ними, исподлобья с детским страхом взглядывая на них и то и дело нагибаясь, чтобы подтянуть большие, грубые, белесные чулки - а они опять спускались, ведь чулочный пояс был отобран.
Камера внизу, в подвале: полутьма, стол, два стула, настольная лампа, коммутатор. Она еще не бывала здесь. Следователь, крикнул кому-то: "Пожалуйте!" И вошел человек - широкопле-чий, с тупым, свирепым лицом; следователь сказал ему: "Вот всыпьте сколько потребуется", - взял газету и сел; человек схватил длинный хлыст и опустил его в воду... Леля с ужасом следила за ним глазами... Он размахнулся и изо всех сил хлестнул ее по худеньким плечикам и нежной груди! Кричать? Да ведь никто не придет на крик - он никого не удивит и не испугает!
