— Это отдельный разговор. Но вам, вижу, не терпится спросить меня еще о чем-то?
— А православие — это ведь не угроза?
— Никоим образом. Но я не собираюсь читать вам лекцию о расколе церквей на Западную и Восточную, обо всех отличиях… это на целую диссертацию потянет. А я не люблю диссертаций — я больше импровизирую. Нет, православие не угроза русской монархии. Это такой же твердый оплот восточноевропейского общества, как католичество — западного. И дело не в том, что мы молимся на латыни, а они — на старославянском. Есть частные отличия в обрядах, но и это не суть важно. Православная религия более… архаичная, я так сказал бы. Но это я говорю издалека. И все же наша религия больше отражает природу человека.
— В чем это проявляется?
— Хотя бы в том, что православные не признают чистилища.
— Как так? — удивился дон Энрике, — А что же они признают?
— Либо рай — либо ад.
— А если человек… некий… не такой праведник, чтобы в рай попасть, и не такой грешник, чтобы в ад, как тогда?
— Вопрос не ко мне, а к патриарху Никону.
— Но это же ужасно! Я по себе знаю, что не заслужил рая, но я и не такой злодей, чтобы гореть в аду! Скорее всего, мне, как и большинству людей уготовано чистилище — если по справедливости.
Арамис вздохнул.
— Вот бедняги! — сказал дон Энрике.
— Вы теперь сожалеете о перенаселенной православными преисподней?
— Нет, я думаю, Господь милостив и как-то с ними разберется. Они и так там мерзнут, в своей ледяной степи, при этой жизни, да еще и после смерти мучиться — это уж слишком.
— Господь разберется и отделит козлищ от овец. Несомненно.
— А если устроить диспут? Пригласить богословов с их стороны и с нашей? Говорят же, что истина рождается в спорах.
— Вот это утопия. К «басурманам» они не поедут. Я же говорю — это нечто изолированное, непостижимое, загадочное.
— АВОСЬ — вы так сказали? Поживем — увидим. А какой тактики вы будете придерживаться относительно ислама? Тоже высмеивать их в мольеровских комедиях?
— Вполне возможно. Но давайте расставим точки над «и» и уясним разницу между исламом культурным и исламом диким. Культурный ислам вовсе не нужно искоренять огнем и мечом. Медицина, искусство, литература — все это создано трудом поколений. Не надо уподобляться варвару-крестоносцу, который когда-то осквернил мечеть. Мы не варвары. Но дикий ислам, фанатики, наследники ассасинов — вот кого надо искоренять как плевелы и стрелять, как бешеных псов. Вы согласны со мной, дон Энрике?
