Мирный договор между императорами Австрии и Франции был таким образом заключен. Но этот мир вызвал новую войну - между графом Штдионом и придворным шутом.
Фриц Братт долго не находил ничего подозрительного. Ему удалось только установить, что кажсый лень после полудня Акли катает в коляске по Пратеру какую-то молодую девушку, после этого ведет ее либо в кондитерскую лавку, либо на какую-нибудь комедию в театр. Поначалу он обрадовался этому открытию, но в ходе дальнейших розысков выяснил, что император знает об этом, и более того, все это происходит по его высочайшему повелению.
Однако в один прекрасный день камердинер Миклоша Акли передал ему черновик стихотворения на латинском языке, которое называлось "К Наполеону". этот черновик был полон зачеркнутых фраз, вставок, словом, представлял стихотворение в том виде, как оно только родилось, еще в пеленках.
Лакеи придворного шута, равно как и детектив, по-латыни не понимали. Поэтому судить о достоинствах и даже содержании стихов они не могли и отнесли их начальнику полиции. Только так, на всякий случай.
Виконт Штолен с сияющим от удовольствия лицом прочитал черновик, швырнул детективу столбик завернутых в бумагу золотых и долго еще бурчал что-то себе под нос: - Кажется все же поймали мы птичку!
После выхода детектива он снова перечитал стихи, которые звучали так:
Vaticinor tibi quod navalis laurea cinget.
Tempora nec magnas spes mare destituet.
Deiciet tua gens cunctas nec Gallia victrix.
Denique frangetur litus ad Albionum.
Sors bona non mala sors lustrabit proelia quare.
Tempora te dicent quod tibi vaticinor.
/
Предсказываю тебе, что лавры, завоеванные на морях,.
украсят твое чело, и море не сокрушит твои великие надежды.
Твой народ покорит все остальные, и Галлия - победительница.
не будет посрамлена на берегах Альбиона.
Удачи, а не поражения, будут сопутствовать твоим войнам.
таким образом, - этому научит время.
Вот, что предсказываю я тебе! (лат.).
/
Начальник полиции спрятал понадежнее в бумажник стихотворение, как наиценнейший документ, и помчался с ним к канцлеру.
- Вот теперь, ваше высокопревосходительство, - задыхаясь от быстрого бега, вскричал, ворвавшись в приемную премьер-министра, Штолен, - я знаю, какая придворная хвороба прикончит нашего дружочка Акли!
- Ну и какая же? - оживленно воскликнул граф Штадион.
- Красная зараза, ваше высокопревосходительство. Красная!
В те времена под "красной заразой" понимали революционную лихорадку. Звали ее еще и так: "фебрис хунгарика" ("венгерская лихорадка"), так как симптомы ее тогда часто наблюдали в Венгрии, и даже сам вице-король Венгрии, Иожеф-надор, находился под наблюдением тайной полиции. О, это было весьма опасное заболевание, потому что кончалось оно всегда смертью. И не только для тех, кто был в самом деле болен, но даже и для тех, кто в нем только подозревался. Начальник полиции передал стихотворение графу Штадиону, тот жадно пожрал глазами бумаженцию, исписанную округлыми, как жемчужины, буковками Акли.
