— Великий Боже! — восклицает Мендель. — Ты не могла подождать до завтра с этой информацией? — Но все же спрашивает с запозданием — Какой еще второй магазин?
— Ну тот, который я убедила Доббу открыть около Арсенала.
— Это же у черта на куличках. И не в еврейском квартале.
— Вот именно. Надо было найти новых покупателей.
Мендель сразу садится на кровати, забыв, в каком виде его застали несколько секунд назад.
— Он действительно открыт, этот второй магазин?
— Да. Дела там идут прекрасно. — Ханна улыбается. — Очень просто, Мендель Визокер. Люди покупают то, что им нужно.
— Сыры? — говорит он насмешливо.
— И сыры. Когда они покупают вещи, которые им нужны ежедневно, они торгуются за каждый грош. Но когда покупают нечто, без чего могли бы обойтись сто лет, тогда они готовы заплатить любую цену.
Он хохочет.
— И что ты им продаешь в этом магазине?
— Все, — говорит она. — Все, лишь бы это было дорого и этого нельзя было найти в других магазинах. Сначала — бакалейные товары. Теперь лучше всего идут пирожные, шоколад, кофе, чай и ликеры. Неплохо бы открыть чайный салон…
На этой стадии разговора полька заявляет протест: она — в своей комнате, в своей постели и не желает слушать разговор на языке, которого не понимает. Легонько хлопнув ее по ягодице, Мендель советует ей поспать. И поворачивается к Ханне.
— На какие же деньги ты все это устроила? У тебя ведь было всего три или четыре рубля.
— Два, — поправляет она.
После чего рассказывает, как она заключила соглашение с Доббой Клоц о двадцати процентах с дополнительной выручки. Как затем уговорила «Стог сена» вложить в дело еще немного денег. У Доббы гораздо больше денег, чем кто-то думает. Но она копит, и деньги никому не приносят пользы.
«Особенно тебе», — замечает про себя Мендель и тут же чувствует необъяснимую в первую минуту неловкость. Серые глаза смотрят на него. Ханна кивает.
— Особенно мне. Итак, я уговорила ее дать денег. Сначала для ремонта, для увеличения помещения, для найма работниц. Вы же заметили Ребекку, я видела, ту, красивую… Эта идиотка спит?
Мендель не сразу понял, что она говорит о Кристине. Он приподнимает одеяло. Полька действительно уснула и даже немного похрапывает.
— Затем, — продолжает Ханна, — у меня появилась мысль о втором магазине. У меня уже было триста пятнадцать рублей, но их оказалось недостаточно. К тому же я не имела права начинать новое дело без Доббы. Это было бы нечестно. Я ей предложила вложить свою долю. У нее тоже не хватало. Оставалось занять.
