Теперь я вижу, что из меня мог бы выйти и хороший врач, и хорошая учительница: я достаточно толкова и трудоспособна. Но самостоятельно я ни на что не решалась, а родители думали, как бы устроить меня «повыгодней».
В конце концов как-то определилось, что я должна все-таки идти в технический институт, если уж вообще идти: у инженера зарплата больше, чем у врача или учителя. Светка стала помогать мне готовиться, но было уже поздно, и на экзамене по математике я провалилась. А Светка поступила в электротехнический институт.
Мой провал никого не удивил и не расстроил, и меня в том числе. Мама сказала:
— Таня и без этого свое в жизни возьмет. Светка подтвердила:
— Честно говоря, Танька в институте только чье-нибудь место бы занимала.
Отец вздохнул:
— Ну что ж, три-четыре… У каждого своя дорога.
А я сама так была полна жизнью, так уверена, что ничего плохого со мной просто не может случиться, что даже немного обрадовалась провалу: не надо будет больше учиться, а можно жить так, для себя.
Этот период, до знакомства с Анатолием, делится как бы на две части: сначала я жила, ни о чем не заботясь, а потом уже делала все, чтобы как можно удачнее выйти замуж.
В первую осень я много помогала маме по хозяйству, продавала на рынке овощи, молоко, мясо — мы забили кабана. Варила, солила и квасила. А по вечерам развлекалась, как и раньше. И была довольна: почти все мои одноклассники заняты днем в институтах или на производстве, а я по-прежнему дома и относительно свободна. И отец с матерью не торопили меня с устройством на работу, хозяйственных дел у нас было предостаточно. Мама так и говорила:
— Ну что, принесет Таня в месяц рублей четыреста — это по старым деньгам, конечно, — так она за день на рынке больше половины этого выручает!
И только Светка как-то поздно вечером, когда мы легли спать в нашей с ней комнате, негромко сказала мне:
— Слышишь, Тань… Иди куда-нибудь работать. Обязательно иди! Иначе окончательно превратишься в пригородную торговку.
А я лежала голая в постели, скинув одеяло, забросив руки за голову, вся еще полная звуками танцевальной музыки, смеха, оживленного говора, запахами ночи, поцелуями Лешки… Ничего даже не ответила Светке, только улыбнулась свысока и пренебрежительно.
— Слышишь, Тань!.. — повторила она. — Ведь ты погибаешь!
Я засмеялась, спросила:
— Жизнь все лучше делается? Ну, во всесоюзном масштабе?..
— Ну лучше… — недоумевающе ответила Светка.
— Значит, и таким, как я, лучше жить будет!
