ПРОСТРАНСТВА ОГРОМНОЙ СТРАНЫ
Московия XVII века объективно гораздо меньше страны, которую мы сегодня привыкли называть Россией. Даже Орел, Серпухов и Новгород, сердце страны, — это ее дальняя периферия, а не «самый центр», как сегодня.
Но субъективно эта страна больше, чем сегодня! Россия, конечно, не стала меньше за 300–400 лет… Но ведь там, где сегодня проложены железные и шоссейные дороги, в XVII веке тянулись разбитые проселки — примерно такие же, как в наше время тянутся по всем сельским районам, соединяют деревеньки или теряются в полях.
Все это — дороги без покрытия, и все они зависят от погоды так же точно, как в наши дни — такой проселок.
Мы сегодня едем из Москвы в Калугу четыре часа на электричке. А в XVIII веке ехали четыре дня на лошадях, и ехали медленно, потому что дорога мало напоминала автостраду.
Римляне строили дороги, отсыпанные гравием, выложенные булыжником. Строили так хорошо, что их дороги пережили разруху Средневековья, и их использовали еще в XV, XVI или том же XVII веках. Чинили, покрывали асфальтом, а главное — с XV века в Европе начали строить новые дороги с покрытием, уже не имевшие никакого отношения к римским.
Впрочем, таких дорог и в Европе в XVII веке очень, очень мало: дай бог, одна миля на сотню. Остальные дороги во всей Европе ничем не отличаются от российских и полностью зависят от погоды. В сухое время проехать от Парижа до Марселя можно за две недели, а вот между сезонами тот же путь проделать можно было разве что за два месяца. В теплой Франции, испытывающей сильнейшее воздействие океана, «де ми сезон», «между сезонами», имеет множество значений. Это и погода, и тип одежды («демисезонное пальто»), и образ жизни в периоды, когда и не холодно, и не особенно тепло. В недавнем историческом прошлом это были еще и периоды, когда лучше не трогаться с места.
Так что в Европе дороги еще хуже, чем в Московии, уже потому, что во Франции, даже в Германии нет зимников. Накатанный снег надежнее земли, несколько месяцев в году по Московии неплохо ездить в санях. Чем севернее, тем дольше удается это делать.
Но Францию спасают ее размеры — все-таки в сравнении с Московией это небольшая страна. А по Московии так и ездят — два месяца из Москвы до южных пределов государства. Два месяца — до северных пределов… вернее, даже не до пределов, а до тех мест, где вообще исчезают хоть какие-то дороги. Скажем, от Пустозерска уже проехать никуда нельзя — ни на восток, ни на запад, ни на север: туда нет дорог — вообще никаких, совершенно.
