— Послушай, — говорили они ему, — прежде чем войти в дом, покашляй несколько раз, а то чего доброго нарвешься на Баоаня!
— Порхающая Бабочка только наполовину твоя, а наполовину — Баоаня.
Теперь наконец Чжан понял, почему жена так холодна с ним. Надо бы ее отругать, думал не раз плотник Чжан, но слова застревали в горле, стоило ему взглянуть на жену. Да и зачем ворошить прошлое.
Может, со временем она станет добрее к нему.
Когда слухи дошли до матери Чжана, она позвала сына к себе и отчитала за слабоволие.
— Человек — ничтожная тварь. Ничего не поймет, пока его хорошенько не поколотят. И жалость тут ни к чему.
После этого Чжан стал следить за Порхающей Бабочкой, искал, к чему бы придраться.
Был он однажды у тестя и встретил там Баоаня. Смотрит: у того на пальце точь-в-точь такое колечко, как у его жены.
Вернувшись домой, он первым делом глянул на руку жены и вместо двух колечек увидел одно. «Она и вправду наполовину принадлежит Баоаню!» —подумал Чжан и рассказал обо всем матери.
— Поколоти ее! И не мешкай. Чем быстрее, тем лучше. Может, еще можно дело поправить. Только бей побольней, иначе толку не будет.
Чжан и без того все эти дни кипел от злости, а тут еще мать подлила масла в огонь. Взял он у матери железную кочергу и собрался уходить, а мать говорит:
— Брось кочергу, возьми палку потоньше. Лучше всего от ручной пилы. Она бьет больней и костей не ломает.
Взял Чжан пилу, выдернул из нее палку длиной в пол-аршина, толщиной в палец. Бей сколько хочешь, крепкая, не сломается.
Откуда это мать знает, какая палка больнее бьет? А знала она вот откуда: в молодости за ней, как и за женой плотника, грешок водился, вот муж ее и колотил, причем палку выбирал потоньше.
Но не будем отвлекаться...
Итак, плотник, сжимая в руке палку, весь черный от злости, отправился к себе. Жена, увидев его, как обычно, спросила:
— Что принес?
Муж не ответил, ткнул палкой в руку жены и сердито спросил:
— Где второе кольцо? Говори...
У жены волосы встали дыбом от страха. Когда же она увидела, какие злые у мужа глаза, то совсем обомлела. Вначале Чжан стал бить жену по ногам. А к побоям она, надо сказать, не привыкла. В родительском доме ее никто пальцем не тронул. Она вскрикнула и принялась тереть ногу. Тут Чжан схватил ее за волосы, прижал к кровати и стал безжалостно избивать. Вначале она не плакала, боялась, что люди услышат и будут смеяться, а потом уже не могла плакать и только тяжело дышала. Плотник же, обессилев, ушел. Она долго корчилась от боли, не могла отдышаться, потом наконец расплакалась, на лбу выступил холодный пот, волосы стали мокрыми, словно она их вымыла. Она то рыдала, то вновь принималась вздыхать, через равные промежутки времени, за которые можно было успеть пообедать. Жили они во дворе одни, поэтому никто ничего не слышал. Свекровь даже не вышла из своей комнаты, лишь за дверью кричала:
