авосек, пластиковых ведер. Такими хорошо пинать по ногам, отталкивать
конкуренток в борьбе за место на жестких сиденьях.
Возник непростой выбор. Либо поехать на гробовозе с риском для здоровья, либо
дождаться микроавтобуса. Пока думал и колебался, толпа оттеснила вплотную к
троллейбусу. С лязгом и скрипом распахнулись двери. Первыми рванулись старушки,
не обращая внимания на ругательства и вой выходящих людей. Вслед плотными рядами
пошли студенты. Я рванулся обратно напуганный перспективой опасной езды, но
людская масса подхватила, потащила вперед. Меня буквально внесли в салон,
затолкали вглубь между средней и последней дверью. Самое паршивое место,
выбраться практически невозможно.
Я сцепил зубы, ухватился за поручень и расставил ноги пошире. Раз уж не повезло,
то нужно хотя бы выжить в давке. Буквально за минуту троллейбус оказался
переполнен. Меня толкали, в ушах стоял звон от разноголосого гама. Ругались
старушки, громко ржали студенты, остальные возмущались, кто-то громко
рассказывал новости… В нос ударила убойная смесь состоящая из запаха едких
духов, мужского пота, перегара и почему-то машинного масла. Водитель по громкой
связи отчаянно ругался, подгонял замешкавшихся и угрожал расправой. Наконец, все
залезли, опять натужно скрипнули двери. Резкий толчок едва не выбил дух.
Троллейбус, словно гоночный автомобиль, рванулся с места, набрал скорость.
«Пять остановок, — подбодрил я себя. — А потом избавление…»
— Оплачиваем проезд, пассажиры! — раздался громогласный голос кондукторши.
Из кабины водителя, словно валькирия на поле боя явилась объемная женщина в
оранжевой жилетке. На толстом пальце рулон билетов, на груди маленькая, но
толстая сумка для денег. Интересно, специально подбирают? Чтоб богатырского
телосложения и отвратительной наружности? Или само собой выходит? Понятно, такая
сможет вытрясти мелочь из самого отпетого хулигана. Но как перемещаться по
салону?..
Кондукторша пошла вперед, неумолимая как горная лавина. Люди охали и ахали,
ругались вполголоса. Но каким-то образом расступались, вжимались в сиденья, едва
не садясь на руки тем же старушкам. Где-то у средней двери грянул апокалипсис.
Сборщица податей столкнулась с мужиком, не уступающим по габаритам. Они долго
пытались разминуться, осыпали друг друга отборной бранью. При этом страдали
остальные. Раздался истерический вопль женщины, едва не размазанной по двери,
заворчали мужчины…
Я отвернулся, с тоской посмотрел в мутное исцарапанное окно. За ним светило
