Если она сознательно приняла решение стать противником Бена Чейни, более эффективного метода нельзя было придумать. Эбби попыталась просигналить своей подружке движением бровей, но Эллен проигнорировала ее отчаянные сигналы.
— Сначала я подумала, что мне не нравятся ваши работы потому, что вы нарочно выбираете самое безобразное, например грязные трущобы и мусорные баки. Но теперь я вижу, вы можете и красивую сцену сделать отвратительной.
— Я стараюсь писать то, что вижу. И видеть вещи такими, какие они есть.
— Значит, вы видите истину как нечто отвратительное, когда другие видят в ней красоту.
Он пожал плечами:
— Возможно, вы правы. Я не сентиментальный человек.
Тут они услышали пыхтение машины Чарли, взбирающейся в гору.
— По-моему, вы достаточно насмотрелись, — сказал Бен и вывел девушек из студии.
Эллен была рада вернуться к теплому очагу. Она придвинула кресло поближе к огню в камине и сидела, дрожа, словно только что вошла с холода.
Бен и Чарли пили брэнди, а леди потягивали херес. Беллилия была одета в платье из крепдешина, узкое в талии и расширяющееся в бедрах. Довольно низкий вырез на груди прикрывался белыми кружевами. Платье выглядело одновременно и нарядным, и вызывающим. Ни одна женщина не стала бы его критиковать, и ни один мужчина не смог бы его не заметить.
— К сожалению, у нас сегодня не хватает одного мужчины, — стал оправдываться Бен. — Мой друг, с которым я хотел вас познакомить, так и не смог приехать.
— Да, Мэри нам об этом сказала, — подтвердила Беллилия.
— На Среднем Западе начались снежные бураны, — продолжал Бен. — Все поезда стоят. Я думал, он приедет сегодня утром, но получил телеграмму, что он так и не выехал из Сент-Пола.
Беллилия таким резким движением опустила свою рюмку с хересом, что часть его выплеснулась на стол, и она виновато улыбнулась.
— Что с тобой? — спросил Бен.
Она закрыла глаза и опустила голову.
— Ты себя плохо чувствуешь? — встревожился он.
— Словно мороз пробежал по коже. Наверное, кто-то прошелся по моей могиле. — Она выпрямилась и подарила Бену успокаивающую улыбку, давая понять, что ни разлитый херес, ни ее неожиданный приступ страха не имеют никакого значения.
Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина, а потом Эбби своим резким голосом ее нарушила:
— А кто должен был приехать?
— Какая разница, раз он все равно не приедет, — откликнулась Эллен.
— Ну, по крайней мере мы имели бы удовольствие узнать, что потеряли, — с нескрываемой иронией ответила Эбби.
