Как же можно после таких писем ослабить свою силу, волю и ненависть к врагам! Сама Родина требует, чтобы мы держали, отстаивали черноморскую крепость до конца!
Грохот канонады не смолкает. Но с нашей стороны огонь постепенно стихает: на батареях не хватает снарядов.
21 июня нашим войскам на Северной стороне пришлось подорвать всю артиллерию и технику. Мощной артиллерийской единицей остался только бронепоезд «Железняков».
Наши части, истощенные и обескровленные беспрерывными боями, отходят.
А у нас снова завален выход из тоннеля. Пока его расчищают, моряки сняли минометы с платформ и вынесли их на площадку перед тоннелем. Одним из минометов командую я. Военфельдшер Саша Нечаев и медсестра Ксения Каренина подносят боеприпасы. Корректировщики хвалят: мины ложатся хорошо.
Увлеченные стрельбой, мы и не заметили, что нас обнаружила вражеская артиллерия. Близко от миномета разорвался снаряд. Троих минометчиков убило.
Я контужен. Нечаев оттащил меня в канализационную трубу.
Бесчувственного меня перенесли в Цыганский тоннель, где стоял бронепоезд. Три дня не приходил в сознание. Очнулся, наконец, но страшно болит голова. Хотели отправить в эвакогоспиталь. Кто знает, как сложилась бы моя судьба, если бы согласился. Отказался: ведь не ранен же я, в конце концов как-нибудь очухаюсь.
Из моего кармана выпал жетон и неотправленное письмо. Их нашли бойцы похоронной команды на том месте, где были в клочья истерзаны тела трех моряков. Послали родным извещение о моей гибели. Недавно под Краснодаром погиб мой младший брат. Можно себе представить горе отца и матери, получивших новую похоронную…
У нас вышел из строя головной паровоз. Ходим с одним. На подъемах движемся со скоростью черепахи. [203] Гитлеровцы уже на Северной стороне Севастополя. Мы услышали о подвиге моряка Александра Чикаренко, который взорвал склад боеприпасов в Сухарной балке. Герой погиб, но вместе с собой похоронил свыше двухсот гитлеровцев.
Чтобы не оказаться отрезанными от своих, мы покидаем Цыганский тоннель. Переходим в Троицкий. Это уже в самом городе. Короткими, очень короткими стали наши рейды. Чуть выйдем из тоннеля — и уже ведем огонь по Северной стороне, по Братскому кладбищу.
Думали ли мы когда-нибудь, что будем стрелять по своему городу! А сейчас приходится: враг вступил в него.
Я пока еще не пришел окончательно в себя после контузии. Еле держусь на ногах, но в бою занимаю место у пулеметной амбразуры. Мы потеряли многих товарищей, и теперь каждый боец на счету.
