— Воздух!
Из-за горы вынырнули восемь фашистских самолетов. Командир, комиссар и я находились в это время в стороне, у старого барака. Фашисты сбросили бомбы, обстреляли бронепоезд из пулеметов и пушек. [150]
Взрывной волной нас сбило с ног. Вскакиваем, смотрим на бронепоезд. Прямых попаданий нет, но бомбы взорвались очень близко. Еще не успели развеяться кудлатые головы взрывов, а самолеты снова заходят. Зенитная группа приготовилась открыть огонь. Среди зенитчиков — Джикия, Кривобоков и Баранов. Словно на учениях, спокойно и деловито командуют они своими расчетами.
Один из самолетов идет в пике. «Огонь!» — командует Джикия. Но гитлеровский летчик опередил зенитчиков. По броне глухо застучали вражеские пули. Наводчик краснофлотец Шарапкин схватился за плечо и выпустил пулемет. Его место занял командир расчета. Мы видим, как паутинки трасс потянулись к выходящему из пике бомбардировщику. Этому стервятнику удалось уйти. Но тут же откуда-то со стороны появился второй «мессершмитт». И очень кстати: линия трассирующих пуль вонзилась в него. Словно траурная лента, потянулась за ним черная полоса дыма. Так и летел он по наклонной, пока не врезался в серую гладь Северной бухты.
— Ура! — закричали матросы. Джикия в радостном восторге хохочет:
— Давай, генацвале, следующий!
Фашисты, словно послушались его, делают второй заход. И опять в головной самолет устремляются пули, посылаемые нашими ребятами. Момент — и самолет вспыхивает, как вата, смоченная бензином. Хвостатой кометой падает в воду на том же месте, что и первый.
И снова громовое матросское «ура» потрясает воздух.
Остальные шесть самолетов, набрав высоту, скрылись за горой.
Мы стоим взволнованные. Такое случается не часто. Мчимся к бронеплощадке, стягиваем с нее пулеметчиков, подбрасываем в воздух. Медсестра Ксения Каренина, перевязывая Шарапкина, кричит:
— Осторожнее! Сначала посмотрели бы, может, еще кого-нибудь задело?
Мы с серьезным видом ощупываем героев. Нет, целехонькие!
Командир радуется вместе со всеми. Но приказывает «отдать швартовы», хотя заправка паровозов еще [151] не окончена. Сбивать самолеты, конечно, хорошо, но и рисковать бронепоездом нет необходимости.
Быстро исправили разорванную стрелку и укрылись в Троицком тоннеле. Командир вызвал к себе Джикия, Баранова и Кривобокова:
— Благодарю за успех и отвагу, — сказал он, пожимая старшинам руки, — будете представлены к награде.
Ребята ходят именинниками. Их портреты помещены в только что выпущенном «Боевом листке». Когда я принес его на просмотр комиссару, у него находились агитаторы. Комиссар инструктировал их, как провести беседы о подвиге зенитчиков.
