Саманта прошла через пару двухстворчатых дверей до конца темной галереи. Мраморная лестница вела в большой зал для танцев. Темными зимними вечерами у нее было очень мало времени на потакание своим прихотям, но сейчас от волнения она не смогла больше сопротивляться и закрыла глаза. Она представила себе зал, утопающий в море цветов, музыки и веселой болтовни, и представила себя кружащейся по нему в сильных мужских объятиях. Она видела, как он ей улыбается, видела себя смеющейся вместе с ним и прикасающейся к золотым погонам, украшающим его широкие плечи.
Глаза Саманты резко распахнулись. Покачав головой над собственной глупостью, она захлопнула двери зала. Это была вина графа. Если бы он позволил ей исполнять обязанности, для которых ее наняли, она смогла бы лучше контролировать свое предательское воображение.
Она прошла через просторную гостиную, и поскольку сама обращала внимания на обстановку не больше, чем Габриэль, ее нога врезалась в опрокинутый журнальный столик. Издав оглушительный вопль, она запрыгала на одной ножке, потирая ушибленные пальцы через потертую кожу ботинок. Если бы на ней мягкие туфли, она могла бы сломать ногу.
Глядя на узкие полоски солнечного света, с трудом проникающего через тяжелые бархатные портьеры, Саманта уперла руки в бедра. Габриэль, конечно, может желать похоронить себя в этом мавзолее, но она, определенно, нет.
Поймав что–то белое боковым зрением, она развернулась и увидела служанку в чепце, на цыпочках пробирающуюся мимо двери.
Саманта позвала ее:
– Девушка! Идите сюда!
Та остановилась и, с ощутимым нежеланием, медленно повернулась.
– Да, мисс?
– Идите сюда, пожалуйста. Мне нужна ваша помощь, чтобы открыть эти портьеры. – Крякнув от натуги, Саманта пододвинула к окну большую, обитую парчой, оттоманку.
Но вместо того, чтобы броситься ей на помощь, девушка попятилась назад, ломая бледные веснушчатые пальцы и тревожно качая головой.
– Я не смею, мисс. Что скажет хозяин?
– Он скажете, что вы делали свою работу, – с риском для жизни Саманта забралась на оттоманку.
Раздраженная нерасторопностью служанки, она потянулась, схватила портьеру обеими руками и дернула со всей силы. Вместо того, чтобы раздвинуться, портьеры вырвались из своих пазов и рухнули, оставив после себя облако пыли, от чего Саманта отчаянно зачихала.
Солнечный свет заструился через огромное, от пола до потолка, французское окно, и превратил бултыхающиеся пылинки в сверкающее волшебное очарование.
