— Она занимается изготовлением лекарств. Полковник получил начальный капитал от твоей мачехи, ныне покойной. Ты ее не любила. Компания всегда была частной и никогда не выпускала акций. Почему ты спрашиваешь?
Ник высунулся вперед.
— Тебе известно, что год назад «Чистые лаборатории» почти обанкротились?
— Нет. Но, возможно, ты запамятовал, что как раз тогда я исчез с горизонта. Очевидно, фирма все-таки уцелела.
Тут я вспомнил статью, прочитанную в «Майами геральд».
— Ты не знаешь, какой ценой. Ему пришлось привлечь внешний капитал. И немалый, — сказала Вивиан.
— Ты не так рассказываешь, — перебил ее Ник. — На самом деле все началось много лет назад, когда все крупные лекарственные компании бросились производить антидепрессанты. Папа разрабатывал одно из таких лекарств лет десять. Оно называлось «Морфитрекс». Слышал о нем?
— Никогда.
Вивиан прикурила сигарету. Помахала спичкой в воздухе и выбросила ее в открытое окно. Мы ехали по Серфсайду между рядами убогих мотелей, где раньше останавливались канадцы, пока не поумнели и не перевели свои дела на Голливуд-Бич. Но я так устал, что для меня каждая дешевая неоновая вывеска казалась воротами во дворец спокойствия.
— В этом вся проблема, — сказала Вивиан. — Никто не слышал. Агентство по контролю за лекарствами запретило препарат, когда его вот-вот должны были одобрить. Выяснилось, что отец подделал результаты каких-то исследований. Оказалось, у лекарства слишком много побочных эффектов.
— Вот тогда и начались проблемы с деньгами, — добавил Ник. — Такие воротилы, как «Мерк» или «Файзер», могут позволить себе потерю крупных проектов, но папа нет. Знаешь, почему он никогда не выпускал акций?
— Потому что хочет управлять всеми делами лично, — ответил я.
— Верно, — согласилась Вивиан. — Он сам старался руководить бизнесом. Но когда он увидел, что фирма, которую он создал с нуля, погибает, ему пришлось привлечь внешний капитал. Но богатенькие парни не просто дали денежек и отправились домой вздремнуть. Нельзя занять сто миллионов долларов и не поделиться управлением. Папа был на грани сердечного приступа, но только так можно было спасти «Лаборатории».
— Обычное дело, — заметил я. — А в чем проблема?
— Угадай, кто дал деньги? — спросила Вивиан.
— Семь гномов? — предположил я.
— Мэтсон, — сказал Ник.
— Невозможно, — отмахнулся я. — У Мэтсона водились деньги, но не такие. Он же просто порнуху снимал.
Но тут в памяти всплыл образ «Карусели» и то, что рассказывал о наших покойных приятелях Хакбарт.
