— Конечно, — ответил Джек.
— На вид ты крепок, как скала. Я бы назвал тебя бессовестным обманщиком, если бы узнал, что на самом деле изнутри ты изъеден болезнями. Другое дело — я. — Деспьер усмехнулся. — Увидев меня, ученые сломя голову бегут в лаборатории, спеша изобрести чудесный эликсир, способный помочь мне. Тебе известно, что я получал инъекции препаратов, изготовленных из плаценты недавно рожавших женщин, а также из мужских сперматозоидов?
— Зачем ты это делал? — недоверчиво спросил Джек.
— Чтобы продлить жизнь. — Деспьер помахал рукой мужчине и светловолосой женщине, проходившим мимо столика. — По-твоему, мне не стоит пытаться продлить жизнь?
— Ну и как, помогает? — поинтересовался Джек.
Деспьер пожал плечами:
— Я жив.
Официант поставил перед Джеком бокал и налил в него вермут. Деспьер помахал рукой двум длинноволосым девушкам, на бледных лицах которых не было следов косметики; они покинули киностудию на час, чтобы перекусить. Похоже, Деспьер знал каждого второго человека, проходившего мимо столика; он приветствовал всех одним и тем же вялым движением руки и живой, насмешливой улыбкой.
— Скажи мне, Dottore, — не вынимая сигареты изо рта и щурясь от дыма, произнес развалившийся в кресле Деспьер, — какое впечатление произвел на тебя шедевр Делани, который ты смотрел сегодня утром?
— Ну, — осторожно начал Джек, — монтаж еще не завершен. Пока рано что-либо говорить.
— Ты хочешь сказать, получилась дрянь. — На лице Деспьера появилось любопытство.
— Вовсе нет, — возразил Джек.
И Делани, и Деспьер были друзьями Джека, и он не считал нужным приносить одного из них в жертву другому ради какой-то журнальной статьи.
— Дай Бог, чтобы ты был прав, — заметил Деспьер.
— Что ты имеешь в виду?
Сегодня Джек в обществе Деспьера испытывал неловкость.
— Тебе известно не хуже, чем мне, — наш друг Делани прижат к канатам. Один слабый фильм, и ему не найти работы. Ни в Голливуде, ни в Риме, ни в Перу…
— Я ничего об этом не слышал, — сухо сказал Джек. — Я не слежу за прессой.
— Ах, — ироническим тоном произнес Деспьер, — если бы у меня были такие преданные друзья…
— Слушай, Жан-Батист, что ты напишешь в статье? Ты хочешь его прикончить?
— Я? — Деспьер с наигранным удивлением коснулся рукой груди. — Неужто я слыву человеком, способным на такое?
— Ты слывешь человеком, способным на многое, — заметил Джек. — Что ты собираешься о нем писать?
— Еще не решил. — Деспьер улыбнулся, поддразнивая Джека. — Я бедный и честный газетчик, служащий, как все бедные и честные газетчики, одной лишь правде.
