— И сидит под тем мостом кто-то незнакомый, — рычит Волчок, носом черным поводя, — пошто затаился, не сказывается, а? Тать, поди!
И Вранко вслед за ними:
— Сто лет живу, моста этого не помню! Не к добру!!! Кар-р-р! Кар-р-р!
Послушался я, слез. И впрямь — вовсе негодящий мост, каждый шаг волной отдается, вперед бежит. Доски новые, да положены вкривь и вкось, не к тому месту руки мастеровитые приставлены были. Берега у речки крутые, не видать, кто там под мостом схоронился. Остановился я посередь моста, призадумался:
— Сбегай, Волчок, разведай, что там да как!
— Вот еще, — трусовато щерится пес, — я и отсюда брехнуть могу… Гав!!!
Тут мост как зашатается, опоры понадломились, доски поразъехались, взвыли мы на пять голосов — вместе с татем неведомым — да в реку!
А воды-то в реке всего ничего, псу по шею, коню по колено, я же с головы до ног измочился — плашмя упал, думал, тону, ан нет — побарахтался и сел. Ощупал себя — вроде цел, не отбилось ничего нужного. Вокруг доски плавают, течение к ним примеривается, вниз по реке утягивает. Над нами ворон кружит, сверху доносится:
— Я же говорил! Мудрых птиц слушать надобно!
— Сам же и накаркал! — брешет пес, отряхиваясь.
Откинул я волосы с лица, огляделся — больше нас стало. Подымается из пучины речной неглубокой молодец незнакомый, конопатый, упитанности немалой, в кольчуге поржавленной, с булавой шипастой наперевес, молвит неуверенно:
— Ну, чудо-юдо поганое, теперь держись — пришел я твоей крепости испробовать, дай-кось попытаю, что опосля удара богатырского выдюжит — моя булава али твоя голова?!
— Ты что, — говорю я злобно, воду сплевывая, — ошалел?! Какое я тебе чудо-юдо, да еще поганое? Я тебе сейчас твою булаву о твою же хребтину пообломаю, чтобы знал впредь, как честным людям мосты подпиливать!
Пригорюнился молодец, снял шелом, почесал кудри рыжие. Смачно вышло, со скрипом.
— Извиняй, добрый человек, обознался… Сказывали мне бабки знающие, что, ежели через воду текучую в месте безлюдном мост перекинуть, в полночь всенепременно чудо-юдо на него пожалует, тут-то его и хватать надобно, пока тепленькое!
У меня так глаза на лоб и полезли.
— То ли я от падения умом тронулся, то ли полдень сейчас самый что ни есть жаркий да светлый!
— Ночью-то оно того… боязно… — мнется молодец.
— А мост зачем подпилил, дурень эдакий?
— Дык… чтоб врасплох застать… а то вдруг оно на меня кинется?
— Еще бы ему не кинуться… — цежу я сквозь зубы, подымаясь да пиявку из-за ворота выкидывая. — И кто ж тебя, такого удалого да смекалистого, на белый свет породить сподобился?
