— Раз тебя так мучает совесть — лети туда! Вытащи его с алтаря и лечи до одурения! — уже не выдержав, вскинулся Янос, и с кончиков перьев соскользнули голубые молнии, — И пусть этот мир лишится единственной надежды!
— Заткнись, мальчишка! — гулко хлопнув крыльями, Равен подлетел к Вождю и влепил тому оплеуху. Звонко и больно. — Надеюсь, он, заняв свое место, будет хоть чуть милосерднее тебя. И если твоя совесть спокойна, зная, ЧТО творит эта старая лысая крыса, мне тебя жаль.
Янос дернулся от удара, отступая назад — черные пряди упали на лицо. Глаза, ставшие из карих красными, бешено смотрели на Равена.
— Про свою совесть я не говорил ни слова — ты не можешь знать, спокойна она или нет, — ровным голосом ответил он, — И раз мы больше сделать ничего не можем — приходиться лишь ждать.
— Врешь, можем, — нехорошо усмехнулся старый Хранитель. — Чем меньше времени он проведет в катакомбах Мобиуса после «рождения», тем лучше. Так что ты возьмешь меч и выпустишь его так, чтобы он нашел хозяина. Лично ты. Прямо сейчас.
Янос хмыкнул, хотел было огрызнуться, но передумал. Хоть он и Вождь, но Равена больше слушают, чем его.
— Я к ЭТОМУ больше не прикоснусь! — категорично заявил он, отворачиваясь от свертка и хватаясь за виски, — Ты не представляешь, какая цена плачена за это оружие…
— Знаю, оно для его рук, не для твоих. Но если он его не получит, все это затевалось зря.
Янос вздохнул, вытягивая руку. Сверток поднялся в воздух, завис, на несколько секунд Вождь прикрыл глаза, перемещаясь сознанием в пространстве со скоростью мыслей, вчитываясь, а затем произнес короткое заклинание и сверток исчез.
— Достаточно? — чуть недовольно поинтересовался он.
— Да свершится воля Хозяина Колеса… — тихо проговорил Равен. — Я в Храм. Не буду мешать тебе, Вождь.
После чего официально поклонился и вышел.
Глава четвертая
Перерождение
Г
адкое, душащее забытье, наконец, отпустило. Знобило и очень хотелось пить, в горле пересохло. Тело почти не ощущалось и слушалось с трудом. Дышать что-то мешало. Он захрипел и кое-как разлепил глаза.
Полумрак. Каменные своды над головой, холодный камень под спиной. Попытка пошевелиться окончилась звоном цепей и болью. Ноги будто кто в раскаленную топку сунул, и они горели, очень методично и непрерывно пульсируя. С руками было хуже, ощущения раздваивались, как будто чего-то… не хватало?… — и в то же время все было как всегда… Мутило почему-то.
Рядом послышался приглушенный всхлип и тоже звяканье цепи. Что-то сбоку, не слишком далеко, но и не близко, зашевелилось. Тихий шорох, кажется, ткани. Снова звон цепи: «что-то» встало и подошло ближе к каменному алтарю.
