И опять бодрый голос Василия Андреевича:
— Не утруждайтесь, пожалуйста. В тесноте, да не в обиде. Мы после сами приберем!
В трудных условиях начиналась жизнь музея. Но именно в эти годы, никак не позже, должна была она начаться. До того почти целиком заполоненный иностранными артистами, к тридцатым годам советский цирк начал перестраиваться, все больше внимания отдавать отечественным силам. Нет, не только собранием редкостных документов и предметов циркового прошлого предстояло стать музею. С первых же дней своего существования он стал местом притяжения цирковых артистов, их своеобразным клубом... Кто только сюда не приходил!
Три человека по праву должны быть названы основоположниками музея. Об одном из них, о Василии Яковлевиче Андрееве, уже рассказывалось. Двое других — литератор и историк цирка Евгений Михайлович Кузнецов и, рука об руку с ним, Евгений Павлович Гершуни, в то время заместитель директора Ленинградского цирка.
Перегруженный служебными делами, Гершуни сравнительно редко появлялся в музее. Зато Кузнецов каждодневно.
Евгению Михайловичу не было и тридцати, но он был уже зрелым журналистом, пишущим о цирке увлекательно, глубоко знающим его специфику. Суждения его отличались строгой принципиальностью. Эрудиция поражала. Столь же удивительной была и работоспособность. Завершая капитальный труд, посвященный истории цирка, еженедельно рецензируя цирковые программы в вечернем выпуске «Красной газеты», — Евгений Михайлович находил время и для нужд музея: в частности, консультировал все периодические выставки (с помещением было туго, и они размещались в узком отрезке коридора под амфитеатром зала). И еще любил участвовать в тех беседах, что завязывались между артистами, приходившими в музей. Даже не столько участвовать, сколько слушать, вслушиваться... И здесь воспоминания охватывают меня с новой силой!
Я закрываю глаза и вижу, как входит в музей Кадыр-Гулям — Владислав Константинович Янушевский, основатель и руководитель аттракциона, вобравшего в себя народные игры Средней Азии: джигитовку на верблюдах, виртуозные прыжки с подкидной доски, стойки и пирамиды на движущейся по кругу арбе... Внешность Кадыр-Гуляма была атлетической. Недаром в Старой Бухаре, где подвизался он долгие годы, народ прозвал его «палваном», то есть сверхсильным человеком. Он и впрямь совершал на манеже богатырское. Например, принимал себе на плечи девять человек и выдерживал, даже шутливо встряхивал этот невероятный груз, лишь чуть шире — для надежности — расставив ноги... Литовец по происхождению, Владислав Константинович до того пропитался Средней Азией, что во внешнем своем облике ничем не отличался от ее сынов: полосатый халат, подпоясанный шелковым платком, тюбетейка на бритой голове, короткая борода, полукружьем обрамлявшая бронзово загорелое лицо, а в глазах хитроватая раскосинка.
