- Или они долго прощаются, - предположил Валерка Ветер. Я кинул на него выразительный взгляд. Все мы знали, что Генка Щелкунчик часами простаивал в Люськином подъезде, не в силах расстаться с ней. К счастью, взрыва воспоминаний не последовало, но я со всей ясностью понял, что очень многое будет теперь напоминать нам о Люське. Оказывается, она много значила для нас всех, вот что было открытием. Не знаю, куда бы завели меня мысли, если бы не раздался звонок. Ромка Рукавица впустил покрасневшего и серьезного Фимку Таракана, смотревшегося в галстуке очень даже солидно, несмотря на его несолидный рост.
- Чего так долго? - спросил Ромка Рукавица.
- Как чего? - так же солидно ответил Финка Таракан. - Я ее домой проводил. Ну, и капризные эти девчонки...
Я скривил улыбку. Вправду сказать, никому из нас и в голову не пришло, что Фимка Таракан мог провожать девчонку домой.
- Ну как? - поинтересовался я.
Фимка Таракан не успел ответить. Генка Щелкунчик, бледный и остроносый, стащил с себя свитер Люськиного ухода и бросил его в нашу сторону, предназначая, видимо, Фимке Таракану.
- На, забери! Пусть она будет с тобой! Я никогда больше ее не увижу, понимаете, никогда, вы будете водить в кино своих Люсек, а я больше никогда не увижу ее! Вы все бросите меня, как она, и моя жизнь понесется вхолостую, будь проклят Приозерский, ведь он не придумал, как мне быть дальше, я навсегда останусь здесь, в том месте, где она меня бросила, будь это хоть какой угодно век! Я же знаю, вы женитесь на своих Люськах, она мне говорила, что мы поженимся, вот и с вами это случится, целых четыре Люськи на нашу компанию, а я все время буду один, а потом еще Новый год, боже мой, Приозерский покажет фильм, и я снова увижу, как Люська уходит, весь мир увидит, все люди, и это останется еще на много лет - один только момент обо мне, только момент, когда Люська уходит. Пусть, мне все равно, но зачем Приозерский все это сделал, ведь он же знал, что у меня нет ничего дороже Люськи!
Генка Щелкунчик долго и страшно плакал, и было понятно, что это только начало, что он не успокоится, а наоборот, взорвется снова. Фимка Таракан так и стоял у порога, прижимая к себе свитер, а Ромка Рукавица пошел в кабинет отца и вскоре вернулся с лицом пепельного цвета, а в руке у него был пистолет. Я уже говорил, отец у Ромки Рукавицы - генерал. В тот момент я подумал, что мы снова в павильоне у Приозерского - настолько знаком, сто раз отрепетирован был жест Ромки Рукавицы, протягивающего пистолет Генке Щелкунчику.
