— Это ты закинул топорик в пруд? — спросила я.
— Я просто выбросил его. Понятия не имею, куда он угодил.
— А этот человек на крыше… Ты узнал его, Артур? Есть у тебя какие-нибудь соображения, кто бы это мог быть?
— Некто, пытающийся вломиться в дом. Этого было для меня достаточно.
— Не можешь его описать?
— Нет. Разве что бегает он со скоростью света.
— Каким поездом ты уехал?
— Не помню. Десятичасовым, кажется. А что?
— Артур, — в отчаянии проговорила я. — Джульетта уехала отсюда раньше восьми часов и должна была вернуться в школу верховой езды в десять. Что бы с ней ни произошло, это случилось между половиной девятого и десятью часами. Где ты был в это время?
Он уставился на меня.
— Ждал поезда. Ты же знаешь, как редко они ходят.
— Где ты был? Кто-нибудь видел тебя? Ты можешь это доказать?
— Я никого не знаю в Клинтоне. Просто сидел на скамейке у воды и спал. Я здорово устал.
— А этот человек, который тебя подвез? Ты узнал его имя или номер машины?
— Нет. Знаю только, что он переночевал в кемпинге и направлялся куда-то на запад. В термосе у него было немного кофе, и он меня угостил. Слушай, Марша, ты-то не думаешь, что к ее исчезновению приложил руку я— что бы ни случилось?
— Какое это имеет значение, что я думаю? — с горечью ответила я. — Важно то, что подумает Рассел Шенд, если он все-таки докопается, что ты был здесь.
Мы услышали шаги шерифа по коридору, и я изо всех сил постаралась придать своему лицу спокойное выражение. Шенд держал в руках принадлежавший Джульетте желто-коричневый кожаный футляр с бархатными прокладками— в нем она хранила свои драгоценности. Обменявшись рукопожатием с Артуром, шериф поставил футляр на кровать передо мной.
— Горничная уверяет, что здесь все на месте. Может быть, вы взглянете, мисс Марша?
Пока я извлекала наружу содержимое футляра, Артур старательно отводил взгляд в сторону. Многое здесь было мне знакомо: жемчужное ожерелье— Артур подарил его Джульетте вскоре после свадьбы, продав ради этого несколько облигаций; обручальное кольцо с крупным бриллиантом; перстень с сапфиром, которое наша мама подарила ей однажды на Рождество в знак примирения, и несколько брошей. Однако были там предметы, которых я раньше никогда не видела: три браслета—с рубинами, с сапфирами и с изумрудами, золотые наручные часики, усыпанные драгоценными камушками, и серьги с бриллиантами, изящные и, несомненно, очень дорогие. Меня вдруг охватило негодование: Боже, Артур так нуждался благодаря своей бывшей супруге, а она приобретала эти безделушки!..
