— Когда вас припечёт, тогда задумаетесь. — обещала она проблемы в скором будущем.
Её горячий монолог начал прожигать в буратинах дыры. Учительница говорила и говорила, и каждое слово наносило буратинам раны.
Весь класс был истерзан, только тогда учительница почувствовала, что освободилась от давящего изнутри чувства. Психологи советуют избавляться от негатива, выговаривая себя. Она повеселела.
— Вот отчего у вас такой убогий язык? — уже добрее спросила она.
Впрочем, какой ещё может быть язык у буратин? Но слово уже вырвалось и пришлось развивать тему дальше. Вреда не принесёт.
— Вы же изучаете литературу. Должны бы чего-нибудь усвоить. Кто из вас читает классиков?
Весь класс замотал головами.
— Мы ничего не читаем! — с плачем поведали буратины. — Нам неинтересно!
— Конечно! — охотно подхватила историчка. — Вот боевики — это интересно! За границей читают нашего Достоевского, а им неинтересно!
О Достоевском она помнила только его фамилию. Но, это и не важно. Ей некогда сидеть над книгами, школа поглощает все силы. Работа с таким тупым материалом, как буратины, кого угодно выбьет из колеи. А вот им делать нечего, целый день шатаются по улице. Сидели бы дома и читали. Глядишь, и хулиганства на улицах уменьшится.
Класс между тем продолжал реветь. Татьяну Владимировну очень удивила подобная эмоциональность в деревяшках.
— Нам не нужен Достоевский! — хором голосили они. — Нам ни мир не нужен, ни война! Мы все будем дворниками! И уголовниками будем! По нас тюрьма плачет! Мы все будем работать на рынках и обманывать порядочных людей! Мы станем проститутками! Мы попадём в психушку! Там наше место!
— Но постойте, дети… — растерянно воскликнула учительница.
— Мы не дети! — с горьким плачем возразили они. — Мы идиоты! Мы сущее наказание! Таких раньше секли розгами! А теперь вы должны с нами цацкаться!
На учениках не было живого места. Вместо сердец зияли пепелища. И всё это от простых слов?!
Татьяна Владимировна достала зеркальце и взглянула на себя. Она не больна? Высунула язык и так застыла. Вместо языка извивалось раздвоенное жало.
* * *
Окончание учебной недели не обещало ничего хорошего. Во всяком случае, Изольда Григорьевна полагала, что от полтергейста вообще, кроме неприятностей хорошего ждать не стоит. И не ошиблась. Каждое утро в течение этой кошмарной недели она входила в здание школы с надеждой, что там снова всё, как обычно. Никаких метёлок. Никаких сказочных дубов. Никаких говорящих котов. Ни горячего чая в столовой, ни пирогов и ватрушек.
