— Ха! — заметила Ключница, наблюдая, как я натягиваю чулки: — К слову о форме! Что-то я не припомню, чтоб в парадное облачение входили кружевные подвязки такой ширины!
Я хихикнула, балансируя на одной ноге.
— Особенно если учесть, что добыты они в твоей кладовой, Ключница!
— Молодец, отбила, — Лайрэн ухмыльнулась. — Вот юбка. Держи.
— Угу… сейча-ас… сапоги надену сначала…
Сапоги тоже были новенькие и блестели именно так, как им и полагалось. Ослепительно! Высотой до колена, с удобной шнуровкой спереди, с небольшим каблуком. А главное — по ноге сели просто идеально! Мечта, а не сапоги!
— Лайрэн, ты их наколдовала, наверное, — с чувством выдохнула я, любуясь обновкой. — Знала бы ты, как тяжело мне подобрать обувь по ноге!
— Догадываюсь, — Ключница холодно усмехнулась.
Я чуть покраснела и невольно покосилась на ее трость. Сейчас та вполне мирно была отставлена в сторонку и казалась предметом, совершенно бесполезным для высокой, поджарой и статной Ключницы, но я, равно как и все в крепости, отлично знала, что бывают дни, когда только с помощью этой трости Лайрэн вообще способна передвигаться. Обычно раны сидхэ заживают быстро и практически без следа, но иногда эльфу может не повезти. Как не повезло когда-то юной и отважной воительнице, которую угораздило нарваться на истинную редкость — зачарованный гномский шестопер, закаленный в драконьей крови… теперь таких и не встретишь. Целители собрали раздробленную ногу Лайрэн из осколков, но даже искусства эльфийских лекарей оказалось недостаточно, чтоб полностью ее излечить. О карьере великой фехтовальщицы (а Лайрэн, как говорят, подавала надежды) ей пришлось забыть, равно как и о рискованных рейдах и славных битвах. Даже наши изобретательные мастера меча еще не придумали такого стиля боя, где не нужны были бы ноги… обе. Но охромевшая воительница не сдалась. Не обнаружив у себя талантов ни к целительству, ни к боевой магии, Лайрэн приложила все силы, чтоб стать лучшей там, где не требуется прыть и боевой задор. Я брошу перчатку тому, кто скажет, что «держать» крепость с гарнизоном в три сотни бойцов — это не подвиг. Насмешливая, несгибаемая, с навсегда расправленными плечами и высоко поднятой головой, дочь Ивы была способна пробудить любые чувства, кроме, наверное, одного — жалости. Даже врагам и завистникам никогда не приходило в голову ее пожалеть. Пожалуй, я понимала Илоэра. Лайрэн была достойна его любви. А вот своего братца Ллаэслина я не понимала совершенно… особенно зная, защищая кого Лайрэн подставилась под тот злополучный удар.
