— Обстоятельства изменились, — процедила она, словно выдирая из себя слова клещами. — Я сверну на Заставу Квенир. Ненадолго. Если вы со мной, то встретимся там.
— О… — немного растерянно выдохнул Флайн.
— Разумеется, мы с тобой, — менее впечатлительный Кэрвес просто кивнул. — Ты поедешь вперед?
— Да.
— Вот и славно, а мы догоним. Попроси там приготовить нам баню, ладно? Что кривишься, Флайэ? Лично мне хочется показаться в столице чистым, отдохнувшим и в парадной форме. А что? Разве мы это не заслужили?
— Вот и я так подумала, — полукровка слегка остыла и уже не шипела через каждое слово, словно вода на раскаленной сковородке. — Ну, догоняйте тогда.
И, не прощаясь, пустила лошадь в галоп прямо с места.
Оба сидхэ подождали, пока уляжется на дороге поднятая ее конем пыль, и вновь переглянулись.
— Кэр, как ты думаешь… — осторожно начал Флайн, — а он, вообще-то, жив?
— Жив, — Звездный на миг прислушался к звону невидимых струн ванэл?лэ-квэн и уверенно добавил, — и даже не покалечен. Подождем. Сейчас появится.
— Ты проспорил, — поддел его рыжий.
— Поглядим, — пожал плечами Кэрвес.
— Слушай, а может, ее лесные клопы покусали? — серьезно предположил Флайн. — Ну, или слепни там какие-нибудь?
— Угу, бешеные, — Кэр фыркнул. — Во-первых, уже не время для клопов, клещей и слепней. Во-вторых, полнолуние скоро. Рамборг в полнолуние всегда бесится, это кровь сиэ говорит, понимаешь? А в-третьих, не гадай, сейчас мы все узнаем. Вон Хэлгэ тащится.
— Что-то он не спешит, — Флайн неодобрительно покачал головой.
— Хе, да ты на лицо его посмотри! — пакостно хихикнул Кэрвес. — Ты бы тоже не спешил, если б тебя так изукрасили!
— О-о… — благоговейно прошептал рыжий повеса. — Она все-таки приложилась кулаком к этой высокомерной морде! Наконец-то!
— Ш-ш-ш! — Кэр спрятал ухмылку. — Нету в тебе сочувствия, рыжий.
— Ну ни на файр, — самодовольно подтвердил Флайн. — Я же великий певец и Мастер Слова! Сочувствие мне не положено по статусу.
— Рыжий, у тебя что-то со зрением, — не удержавшись, прошипел Кэрвес, — это был не кулак.
Флайн покаянно фыркнул. Он действительно ошибся.
На бледной золотистой щеке сына Рассвета отчетливо отпечатался хлесткий след пощечины, изящно завершенный пятью кровоточащими царапинами. Ногти у Рамборг, как бы она их не срезала под самый корень, все равно очень быстро отрастали до размеров когтей отменной остроты. Отметины на породистой физиономии Хэлгэ были вполне узнаваемы и не оставляли ни малейшего сомнения в том, чьих рук это дело.
