— Сумасшедшая! — слово горечью и солью отдалось на языке. Наверное, таким по вкусу был страх… — Что же делать?.. — на этот раз шепот получился совсем тихим. Ида выпрямилась, до боли стискивая переплетенные пальцы. Но внезапно в погруженной в полутьму и тишину комнате что-то неуловимо изменилось. Словно сам воздух стал другим… И Ида почувствовала это! Она вздрогнула, вскидывая голову так резко, что волна боли прокатилась по позвоночнику. Ей показалось, что в гардеробной, отделенной от спальни лишь тонкой дверцей, кто-то протяжно вздохнул, повторяя за ней ее вопрос! И Ида могла бы поклясться памятью императора-основателя, что это было не эхо! Она замерла, расширенными от ужаса глазами, впившись в дверь, почти не выделявшуюся на фон стены. Каждую секунду ей казалось, что она начинает приоткрываться, и каждую следующую она понимала, что ничего не произошло. И вновь была тишина, словно там, за дверью, кто-то тоже, притаившись, ждал!
Ида не знала, сколько времени она так провела: замерев до боли в напряженном натянутой струной теле: может быть, лишь несколько мгновений, а может — несколько часов. Она чувствовала только, что ее рассудок перестает подчиняться ей, мутясь от страха. Она готова была услышать малейший звук, но их не было. Лишь абсолютная, плотная и какая-то густая тишина, словно весь дворец погрузился в глубокий сон. И в это мгновение совершенно невозможно было поверить, что где-то совсем недалеко, всего лишь в соседнем крыле, в парадной зале еще наверняка продолжается торжественный ужин, музыканты играют на своих инструментах, а придворные смеются и пьют вино… В реальности Иды, существовавшей лишь здесь и сейчас, для всего этого просто не было места! Комната вокруг нее все глубже погружалась в темноту и тишину, становившуюся почти осязаемой, тишину, которую Ида уже, кажется, начинала слышать.
Девушка, развернувшись на своей табуретке, еще раз окинула взглядом комнату. Свет ксолов, слишком слабый, чтобы разогнать мрак, выхватывал лишь отдельные пятна из темноты: у зеркала за ее спиной, кровать и полку над камином. Там же, куда он не доставал: у противоположной стены, по углам и за мебелью — темнота казалась еще более густой. И Ида, сколько бы она ни присматривалась, не могла различить, что скрывается за ней. Темнота туманом растекалась по комнате, заполняя все щели, расползаясь от одной стены до другой…
«Тише!» — прошептал кто-то за спиной Иды.
Девушка вскочила, опрокинув табуретку, и резко развернулась. Позади нее никого не было, лишь комната, погруженная в темноту, разбавленную пятнами ксолов. Ида отступила назад, пятясь, пока не запнулась о возвышение перед кроватью. Она поднялась на него, а потом с ногами забралась на кровать, отползла по скользкому, сбирающемуся в складки вокруг нее покрывалу на самую середину постели. Она сжалась, обхватив руками колени и притянув их к груди. Сама не осознавая, что делает, Ида принялась раскачиваться взад и вперед, словно пытаясь убаюкать свой страх. Она вновь и вновь обводила глазами комнату, всматриваясь в очертания теней. Ее тело начала колотить дрожь, и даже руки, крепко стискивавшие колени, не могли помочь ей справиться с ней.
