– Ребята, подождите, – я сел, осторожно выдернул иглу из вены. – Одежда за дверью, бросьте кто-нибудь.
– Вот это правильно! – обрадовался Андрей. – Боёвка твоя в машине. Собирайся.
Петр сгреб с вешалки джинсы и рубашку, свитер – кинул на кровать.
Преодолев слабость и ругая непослушные пуговицы, я оделся. Стоило начать двигаться, как закружилась голова.
– Молодец! – Андрей хлопнул меня по плечу. Я пошатнулся и схватился за спинку кровати, перед глазами поплыли сверкающие точки; в ушах звенело.
– Эй, полегче, – начальник оттер самого молодого из команды в сторону. – Видишь, чумной.
За дверью застучали каблучки, и в палату, таща за собой встрепанного, с очками набекрень, доктора, вбежала Машка.
– Олежка! – закричала, мгновенно сообразив, что к чему.
– Вы что? Что вы?! – Врач, поправляя очки, пробивался ко мне между вставшими в проходе Палычем и Андреем. – Олег, вам нельзя! Курс реабилитации не закончен, ваше якобы улучшение – обманчиво. Лечение следует довести до конца! Непременно.
– Знаю, – оборвал его. – Вколите что-нибудь ядреное, а вечером я вернусь, обещаю. Ну, или принесут, – пошутил через силу. – И проваляюсь хоть неделю.
– Не смейте! – завизжала Машка, кидаясь на дежурного врача, но Палыч легонько придержал ее за плечи. Жена билась в руках начальника, как синичка у кошки в лапах. – Не пущу! Не пущу! – кричала, заливаясь слезами.
Евгений Иванович с сомнением глядел на меня, мялся, теребил ворот халата.
– Что, бумагу подписать? Под свою ответственность и так далее? Давайте.
– Олег, вы не понимаете. Нужно строго соблюдать режим, иначе…
– Слушай, дядя! – грубо перебил Андрей. – На Ленинском высотка горит! Там народу – тьма!
Доктор побледнел.
– На Ленинском? Какой дом?!
– Коли ему чего надо. Быстро! – Петр развернул врача и толкнул в коридор. – Бегом!
– Вылазь! Да вылезай же! – звал охрипший от дыма Игорь. Брат под столом плакал и мотал головой, забившись к самой батарее.
– Глупый, нужно спрятаться! Я читал! Нос и рот тряпками обмотать. Ну! Иди сюда! – Игорь махал перед носом карапуза полотенцем, но Лешка только размазывал слезы, часто-часто моргая.
Игорь опустил руки: вытащить брата силком не получится, известно по опыту – уцепится за ножки, да еще брыкаться начнет. Мама и то не всегда могла оторвать Лешку!
– Я маме пожалуюсь! – в отчаянии заорал Игорь. – Она тебя заругает! Понял? И отшлепает. Потому что я старший, и меня надо слушаться.
– Не, не! – Лешка заревел в голос и подполз к брату. – Я буду…
