– Бог мой, я шел по этому следу больше двух часов. Море тут ни при чем. Здесь – прямая видимость, трудно ошибиться.
– Так-так-так… – капитан потер ладони, прошелся взад-вперед по самой кромке берега. – Начинается представление. Ладно, главное для нас – не пороть горячку… Сейчас мы все проверим.
Он развернулся и пошел вдоль берега, глядя по сторонам. Солдаты терпеливо ждали его и не задавали вопросов. Сыщик предпочел последовать их примеру.
Дартес остановился и протянул руку. На нее тут же села какая-то небольшая птица.
– Эй, сыскарь! – крикнул капитан. – Иди сюда, дело есть!
Чизерус подошел, с удивлением глядя на птицу, которая без малейшего страха пристроилась на запястье у Дартеса.
– Сейчас ты закроешь глаза, – сказал капитан. – Мы будем видеть все ее глазами – ты левым, а я правым. Я тебе помогу. И не удивляйся, все так, как должно быть.
– Да я уже ничему не удивляюсь, – обронил Чизерус.
Капитан пересадил птицу себе на плечо и затем прикрыл лицо ладонями.
– Сядь на песок, закрой глаза и постарайся расслабиться, – сказал он Чизерусу.
Тот послушался. Хотя расслабиться было трудно – слишком много событий за одно утро. Причем не самых приятных…
Капитан начал читать заклинание – очень тихо, так что Чизерус не мог разобрать ни слова. Впрочем, если бы и разобрал, то ничего бы не понял. Боевая магия подчинялась особому языку, который в Академии полиции не преподавали даже поверхностно.
Через некоторое время Чизерус ощутил в глазах свет. Он тоже прикрыл лицо ладонями, чтобы легче было сосредоточиться. Наконец все получилось. Он видел глазами птицы. Вернее, одним глазом.
Он видел сияющую поверхность моря, изогнутый горизонт и глубокое синее небо. Впереди была бездонная чистота, которую нарушала только одна деталь – большое судно с плоским верхом. Скорее всего, старая баржа.
– Ты видишь? – прозвучал словно ниоткуда голос Дартеса.
– Да, – ответил Чизерус. – Ты можешь управлять полетом птицы?
– Я это и делаю. Сейчас она облетит палубу, и мы узнаем, кто эти «злобные чудовища». А потом мы постараемся найти Лисэю…
Было странно и непривычно видеть мир чужим взглядом, но Чизерус старался отстраниться от новых ощущений. Главное сейчас – видеть.
На широкой палубе почти не было надстроек, только приземистый сарай с двускатной крышей. Явно императорские корабелы, знающие толк и в плавучести, и в красоте корабля, были где-то далеко, когда создавалось это плавучее сооружение. Больше всего оно походило на мореходные потуги обитателей диких земель. Они иногда заходили в столичный порт, чтобы вволю поудивляться и набрать редких и замысловатых, на их взгляд, товаров.
