– Что? – с беспокойством спросила Мириам. – Что-то случилось?
– Ничего из того, что могло бы вас расстроить. Вашему мужу гораздо лучше. Я думаю, вы смело можете к нему пройти. Это ваша дочь?
– Да. Познакомьтесь, пожалуйста. Это Динни, моя младшая дочь. Это доктор Бакли. Доктор очень много сделал для твоего отца.
– Динни, ваш отец спрашивал о вас даже меня, – улыбнулся доктор. – Мне кажется, ему стало лучше от одного только известия о том, что вы сможете к нему прилететь.
Одетая в несколько великоватый ей голубой халат, Динни осторожно толкнула перед собой дверь больничной палаты.
Отец спал.
Подойдя к кровати почти неслышно, Динни опустилась на стул рядом с ним.
Со времени их последней встречи Фред Джордан почти не изменился. Разве что лицо чуть осунулось, а под глазами залегли небольшие тени…
Он поправится, подумала Динни, он обязательно поправится. Климат Калифорнии располагает к тому, чтобы люди были бодрее и энергичнее, чем те, кто живет в холодном, промозглом и нестабильном климате.
Папочка, я не хочу, чтобы ты нервничал. Скорее всего, это из-за твоей работы – верно ведь, из-за работы? Ни одна работа не стоит твоих нервных клеток. Ты еще долго проживешь и порадуешь всех нас неиссякаемым оптимизмом и жизнелюбием. А за меня, папа, не беспокойся. Я тоже небезнадежна, я со всем разберусь. У меня все хорошо, правда…
Мысленный монолог Динни был остановлен легким скрипом кровати. Отец открыл глаза и повернул голову в сторону Динни.
Она улыбнулась и взяла руку отца в свои.
– Здравствуй, папочка, – прошептала она. – Видишь, я прилетела.
Динни пробыла в Калифорнии четыре дня.
Отец очень быстро пошел на поправку. Врачи даже уверяли, что это благодаря присутствию Динни.
Динни же по-прежнему была уверена, что это все благодаря самому отцу, то есть его воле и жизнелюбию.
С матерью Динни прошлась разок по магазинам, но в основном все свое время она проводила в клинике с отцом или же с матерью дома.
Ей столько нужно было им рассказать, стольким поделиться. Не забыв и про новости о семье брата.
Динни не привезла с собой никаких фотокарточек. Поэтому ей пришлось поведать о свадебной церемонии абсолютно во всех подробностях, даже мельчайшие детали пришлось вспомнить и передать родителям.
Умолчала Динни только об одном. Здесь, вдали от Глазго, терзавшая ее дилемма не стала менее явной.
Наблюдая за родителями в те моменты, когда они с матерью приходили к отцу в клинику, Динни в очередной раз дивилась их любви и взаимопониманию. Это было главным ключом к счастливой и благополучной совместной жизни ее родителей. Она была в этом уверена.
