Но все получилось совершенно иначе. Мари не жаловалась, не изображала обмороков, но начала превращать дом в семейное жилище. Она сидела за столом вместе с остальными, смеялась их шуткам и хвалила кухарку. Трой стал меньше пить и вел себя значительно обходительнее.
Мари оказалась не той женщиной, какой была в Версале, и слова: «Вы называете меня шлюхой, не думая о том, что шлюхой сделали меня сами» все сильнее мучили его. Что бы он ни говорил, но ее мечты, возможно, имели шанс стать реальностью. Если бы только он не вторгся в ее жизнь.
Но думать об этом было уже слишком поздно.
Тристан считал, что сможет ненавидеть жену за то, чем она была, и за то, что сделала с ним. Но он не мог. С каждым часом, который проводил с ней, он узнавал ее все лучше.
Все же Мари преподала ему урок, который он смог в последнюю секунду выучить. Она без колебаний готова была пустить в ход свое главное оружие, если считала это уместным, даже если речь шла просто о рулоне полотна. Это был единственный пункт, в котором Тристан не ошибся. Мари сознавала свою власть над ним, хотя не знала о том, что с каждым днем эта власть становится все сильнее.
Жислен нежно отстранила его от себя:
— Давай пойдем в постель. Я ценю дикую страсть, но удобства люблю не меньше.
Тристан отпустил графиню:
— Как пожелаешь!
Она смотрела на возлюбленного, вскинув брови:
— Трис, что-то случилось?
— Нет-нет, я… — он заставил себя улыбнуться, — …меня самого все это застало врасплох. Дай мне пару минут.
Жислен взяла его руку, и они вместе прошли в спальню:
— Сколько захочешь.
Там она повернулась к нему спиной, чтобы он мог распустить ее корсет, а потом вытянулась рядом. Пальцы графини поглаживали его грудь, и он начал расслабляться.
— Она знает про нас?
Тристану понадобилось мгновение, чтобы понять, о ком говорит Жислен:
— Ты имеешь в виду Мари? Нет. Откуда ей знать о нас?
— Тогда хорошо. Знаешь ли, я не люблю публичных сцен.
— Так же, как и я.
Жислен притянула его голову к себе:
— Очень хорошо. Тогда обратимся к сценам более приятным.
Мари взволнованно обходила помещения, украшенные по случаю приема. Трой сказал ей, что ожидается около двадцати человек. К радости молодой хозяйки, Сюзанн явилась к ней и обсудила меню. Вместе с Фанеттой они украсили «Мимозу» и достали из витрин лучший фарфор.
Мари была одета в простое изумрудно-зеленое платье из атласа, которое подчеркивало цвет и сияние ее глаз, а волосам придавало оттенок золота.
Она поставила на стол бокалы и вазы с цветами. Сюзанн привела двух девушек из Лассье, которые должны были помогать ей на кухне и сервировать стол вместе с Фанеттой. Когда на столе, даже при всем желании, уже не оставалось ничего, что можно было бы поправить, Мари перешла в гостиную.
