Чья-то рука прикоснулась к ней.
— Я хочу быть первым, — сказал один из мужчин. Нервы Мари были на пределе. Из глаз текли слезы, как ни пыталась она сдержать их, чтобы не доставить шевалье де Рассаку этого триумфа. Все тело ломило. Девушка сглотнула. Теперь ей оставалось надеяться лишь на то, что она потеряет сознание прежде, чем мужчина перейдет от слов к делу.
— Нет, — прошептала она, умоляюще заглядывая в каменное лицо своего супруга. — Ты этого не сделаешь. Все что угодно, только не это.
— Значит, ты просишь меня смилостивиться? — издевательски спросил он. — Я ведь крестьянин, слежу за спариванием своего скота. Пора тебе, любимая, начать привыкать к этому.
Постель позади нее колыхнулась, и Мари вздрогнула. Рядом с ней на коленях стоял мужчина. Желудок молодой женщины судорожно сжался, и она с отвращением закрыла глаза, которые тотчас открыла, когда чья-то рука грубо схватила ее за грудь.
Мари непроизвольно вскрикнула.
— Пожалуйста, шевалье де Рассак, умоляю вас, положите этому конец. Будьте милосерднее, чем… — тут она запнулась, а потом с трудом закончила: —…чем была я.
Она не сводила глаз с его лица, боясь пропустить малейшее проявление чувств, но каменное выражение не исчезло. Мари так никогда и не узнала, был ли он тронут ее мольбами прекратить все это, потому что вдруг раздался звон стекла, сопровождаемый глухим ударом, и на ковер приземлился камень величиной с кулак. Две женщины громко закричали.
За ним последовали другие камни, и через несколько минут уже весь пол был усеян осколками. Снаружи в комнату проникали громкие голоса:
— Сволочи развратные, вон отсюда! Здесь живут порядочные люди! Занимайтесь своими мерзостями во дворце или в Париже! Здесь вы нам не нужны!
Люди в салоне бросились врассыпную, как куры, в курятник к которым забралась лисица. Они лихорадочно искали свою одежду. Повсюду раздавались крики боли, когда осколки стекла вонзались в босые ноги.
Глазами, расширенными от ужаса, Мари смотрела на окна. Ее кошмар обрел новые формы. Шторы, уже оказавшиеся в плачевном состоянии, были сорваны… Дом начала штурмовать возмущенная чернь.
Все, кто имел на теле хоть лоскут одежды, ринулись к дверям. Впрочем, далеко они не ушли. Яростные крики свидетельствовали о том, что вторгшиеся уже сгоняют в кучу гостей заведения, чтобы воспрепятствовать их бегству.
Мужчины, обступившие Мари, давно разбежались, пытаясь выбраться наружу. Мальчишка, державший ее ногу, тоже исчез. Как и шевалье де Рассак.
