Творимира освободили, но, несмотря на то, что в подвале было и душно и жарко, он никак не мог унять сильной дрожи. И потом, когда его отвели в невыносимо маленькую, похожую на каменный мешок камеру, он все трясся…
– Ну, ничего–ничего. – приговаривал Творимир. – Все как–нибудь обойдется. Может, ночь сегодня будет безлунный. Может, целый месяц будет пасмурная погода. Может, дева–птица уже обо всем знает и не прилетит…
И много–много он выдумал таких «может», и, в конце концов уверился, что какое–нибудь из них непременно сбудется, и даже смог унять дрожь…
Ночь. Творимира вывели во двор. И царь, и воевода, и еще с полсотни воинов – все выжидающе глядели на него. На небе – ни облачка. Полная Луна сияла в небольших, оставшихся после ушедшего дождя лужицах.
Вдруг царь шагнул навстречу, и железной перчаткой сжал Творимиру горло.
– Ты помни: у тебя два пути либо кольчугу нам передать и жить припеваючи, либо – назад в подвал. Ты уж сам думай…
Замок остался позади – они шли сначала полем, затем – лесом. И теперь Творимир дрожал, волнуясь уже о том: удастся ли найти место встречи. Но вот дорожка древнего парка, вот древний, расщепленный молнией дуб – здесь надо поворачивать к озеру…
А он все надеялся, что каким–то образом дева–птица останется в живых: может, увидит их сверху… И, когда оказалось, что она уже среди арок тумана, в водах, а ее одеянье серебрится на берегу – он придумал еще «может» – может сейчас она волшебными чарами раскидает похитителей, и унесет его, Творимира…
Одеяние уже в алчных руках Царя. Он внимательно его разглядывал, ухмылялся:
– Действительно – Лунное серебро. – повернулся к Творимиру. – Ты будешь жить, и получишь сто золотых! Я могу быть щедрым!..
Вообще–то Царь был несказанно рад по двум причинам: во–первых, из–за этого одеяния, стоимость которого стократно превышала размеры его казны; и, во–вторых, из–за того, что Творимир убил его брата – князя Лесного, которого он давно ненавидел, и собирался подослать к нему наемных убийц.
– Вон она – Ведьма! – испуганно крикнули разом несколько воинов.
На грани видимости, из туманных клубов подымался ее лик. Она глядела на Творимира – в ее взгляде не было укора, лишь печаль, слезы…
– Прости! – проникшись любовью к этой красе, закричал Творимир.
Он бросился к озеру, хотел плыть, но его схватили, повалили, оттащили назад.
– Что же вы! – он жалобно стенал, пытался вырваться. – Ведь подарили мне жизнь!.. Позвольте располагать этой жизнью!..
