Стрева прошвырнулась к столу, встала перед Творимиром. Тот хотел было встать, но она вызывающе сказала:
– Сиди. Дурень.
– Чего?
– Дурень, говорю. Тебе рога наставляют, а ты ничего не видишь.
Какой же у нее резкий, неприятный голос! Каждое слово шилом впивалось в раскаленную, хмельную голову Творимира. Раздражение переросло в кипящую ненависть – он хлопнул кулаком по столу:
– Ну, кто мне наставляет?! Говори!.. Ну, говори!!! Я ему шею сверну!!!.. Вот так и сверну! – он еще раз хлопнул кулаком по столу.
– А князь Лесной.
– Чего?!
– А того. Тебе сестричка моя, Жара, чего пообещала?.. Ну, вспомни? В первую ночку?..
– Ни на кого меня не променяет.
– А ты уши растопырил – ей поверил! – выпученные глазищи Стревы сверкнули бешеной ненавистью и презреньем. – А она, как тебя сюда спровадила, сразу князя Лесного к себе затащила. Ведь ей же все мало: все поглощает, а насытится никак не может. Паучиха!.. А такого дурня как ты еще поискать! Над тобой сколько времени потешаются, а ты ничего не замечаешь. Дурень!
– Молчи! Стерва!
Творимир вскочил, оттолкнул Стреву. Она повалилась, но тут же вскочила.
– Что, не веришь мне? Хочешь – докажу?
– Пошли!..
– А вот еще – на дорожку. – Сома протянула Творимиру тяжелую бутыль с крепким вином.
И вот они идут по коридору.
Ослабленная воля Творимира, не могла остановить вихря чувств: «Обманывает!.. Меня все дураком считают!.. Рога мне наставляет!.. Сейчас разберемся! Чтобы меня МЕНЯ!!! променять на какого–то князя Лесного!.. Прибью! Шею сверну!.. Как же голова болит!.. Все из–за нее! Прибью!..»
И вот они уже перед знакомой дверью. Из–за двери слышались стоны, шорох простыней – вот громко вскрикнула Жара.
Творимир распахнул дверь, ворвался в багровую комнату. Вот Жара, вот князь Лесной – обнаженные, застигнутые в соитии.
Князь Лесной, похожий на Царя (ведь он был его братом), но только более молодой, горячий, оттолкнул Жару, бешено засопел на Творимира, захрипел:
– Кровью блевать будешь, гнида!
Вскочил, но, ослабленный множеством оргий, шатнулся – Творимир был уже рядом, что было сил ударил тяжелой винной бутылкой. Хотел в затылок, но князь дернул головой, и удар пришелся в висок. Князь еще шагнул, хотел что–то сказать, но вдруг, резко повалился, и, разом посиневший, страшный забился в судорогах – изо рта у него шла кровавая пена…
Творимир, сжимая винную бутылку, надвигался на Жару…
И тут на него налетели сзади, несколько раз сильно ударили, вырвали бутылку, выкрутили руки. Резко развернули. Стоят: опухшие от долгих пиров воины, и Царь – смотрит на Творимира как хищник голодный на добычу. Голос его был притворно спокоен:
