Поглощенный буйством этих образов, Творимир не сразу заметил живого человека. Это был юноша лет двадцати. Он стоял на мостках, и создавал очередную фреску. Творимир подошел, окрикнул – юноша не повернулся, даже не вздрогнул. Из этого Творимир сделал вывод, что художник глух. Все же он не оставил надежды изъясниться с помощью знаков – взобрался по лестнице, и осторожно тихо до плеча юноши.
Тот опять–таки не дрогнул – осторожно отстранил кисть от фрески, убрал ее в коробочку, и уж затем обернулся. На устах его была приветливая улыбка, но… эта улыбка померкла, как только он увидел Творимира. Художник заметно побледнел…
– Я пришел к тебе с миром. – молвил Творимир, и в примирительном жесте выставил перед собою руки.
Юноша отшатнулся, и, если бы Творимир не перехватил его за руку – упал бы вниз… И тут Творимир понял – ведь на нем была одежда «Черного Пса»… Он спешно заговорил:
– Ты на одежды не смотри – я к этим бандитам никакого отношения не имею!.. Я от них сбежал – они за мной охотятся. Мне дальше бежать надо. Понимаешь?.. Э–эх, да ничего ты не понимаешь! Мне бы бумагу – написал…
Он огляделся, увидел фреску, да тут и замер – обо всем забыл. Фреска – огромное, многометровое полотно, отображала птиц. Живыми реками спускались они с неба, так искусно были изображены, что, казалось – сейчас задвигают крыльями, запоют. У каждой птицы было знакомое девичье лицо. Творимир взглянул дальше. Птицы спускались к озеру. Из озера вздымалось сияние, а в глубинах виднелся его, Творимира, лик… Невозможно было ошибиться – это действительно было его отображение. Только вот лик на фреске был успокоенным, а из глаз лился тихий небесный свет…
Он быстро обернулся, хотел спросить у художника, что здесь отображено (хотя бы по губам, он должен быть понять вопрос), но художника уже не было, только, где–то хлопнула дверь.
Творимир быстро спустился с мостков, огляделся – пустынная зала нависала над ним, безмолвствовала. Он быстро пошел вдоль стен – высматривал второй выход. Вот она: маленькая, неприметная в густой тени от колонны дверца. Толкнул – заперта. Подхватил тяжелую скамью – налетел – удар пришелся очень сильным, но дверца едва дрогнула. Еще несколько раз налетал – тот же результат. И тут за окнами затопали кони, и разразились злые, пьяные голоса:
– Проклятье этому беглому!..
– Попировать спокойно не дадут!..
– Ну, мы ему устроим «веселую жизнь»…
– А кто донес–то?..
– Не слышал, что ль?.. У Бригена Марка на него какая–то особая злость. Так он к ведьме ходил – она и наговорила, где беглого искать. Ты глядь – точно – в храме–то кто–то мечется…
