Новые тесты не показали каких–либо отклонений ни у Творимира, ни у Ержи, такой же результат был выдан и компьютерным обследованием. Наконец, наступила третья ночь – назавтра их должны были выпустить.
Ержи все прохаживался по палате, и вдруг остановился перед Творимиром, который читал книгу. Сказал:
– Знаешь – завтра уже ничего не будет.
– Что? – Творимир рассеяно вскинул голову.
– Эта планета… Она… Живая…
– Да – я знаю.
Тут Ержи совсем побледнел:
– Мы же ничего про нее не знаем! А она… огромная, она видит нас насквозь… Творимир – в этой планете великая тайна.
– Раз тайна – раскроем. – в голосе Творимира не было уверенности.
– Я чувствую: что–то хочет забрать меня. Я не знаю, куда. Я не знаю, что там со мной будет. Я хочу вернуться домой….
– Возьми себя в руки…
Но на Ержи страшно было смотреть – он трясся, глаза потемнели.
Вдруг палата залилась тревожным красным светом. Женский голос резко отчеканил:
– Внимание! Нарушено гравитационное поле в хранилищах. Содержащиеся в них материи получили свободу перемещения…
Творимир вскочил:
– Боги освободились!
Ержи, трясясь, рухнул на колени и бормотал:
– Они идут… не дайте меня забрать…
Он крепко обхватил Творимира за ноги и словно малый ребенок рыдал:
– Не выпускай меня!..
Тут разом распахнулись все двери – нечто черное молниеносно бросилось на них – Творимир не успел даже закричать – больше он ничего не помнил.
* * *
Очнулся – первое что увидел – склоненное над ним приветливое женское лицо. Она мягко, по–матерински ему улыбнулась, и сказала:
– Гравитационное поле в норме.
– А боги?
– Они успели уйти в атмосферу.
– Ержи?
– Его не нашли…
– Что было со мной?
– Ничего. Вы просто лежали на полу: бледный, холодный, но живой. Теперь вас отходили. Вы в хорошей физической форме и готовы к спуску. Впрочем, если желаете, можете здесь остаться – полечиться.
– Что?.. Еще оставаться на этой станции? Она похожа на кладбище с призраками!.. Извините, за резкость… Но я действительно хочу поскорее ступить на планету.
На следующий день его желание было исполнено.
Если бы не окно, Творимир во время спуска помер бы со скуки. Спускали–то по старинке, на цепях, в герметичной железной коробке. От верхних слоев атмосферы, до низа – две сотни километров: весь спуск занял пять с лишним часов. Коробка дрожала, цепи скрипели, и, кроме смотрения в окошко, нечем себя было занять. Простор радовал теплой свежестью красок – летняя пора, благодать. Творимир даже подумал, что неплохо было бы улечься на каком–нибудь бережку, позагорать…
