Следующая смена опять была ночной. Снова произошла короткая встреча с Альбертом Борщовым. Вид у сменщика, как показалось Алексею, был растерянный или озабоченный, несмотря на то, что он улыбался и точно так же, как утром, восторженно поздравлял с рекордом минувшей ночи.
— Не сомневаюсь, что сегодня переплюнешь сам себя. Говорят, Саша Березкин уже новый плакат малюет… Ну-ну, не обижайся, — дружелюбно закончил Альберт, увидев, что лицо Алексея посуровело. — Желаю успеха!
Альберт бросил тряпку на тумбочку и пошел от станка. Алексей посмотрел ему вслед, пожал плечами и подобрал тряпку. Машинально разгладил ее, удивился: тряпка почти новая, из белого плотного холста, но Альберт не припрятал ее по обыкновению. Ну что же — не отказываться от добра. Алексей осторожно провел тряпкой по шкале нониуса, стараясь не задеть карандашные отметки, оставленные Альбертом, и поднял с пола увесистую колесообразную деталь. Вот она уже блеснула в воздухе и точно легла на никелированный шестигранник приспособления. Все было, как обычно: два-три движения гаечным ключом, деталь закреплена, нажата кнопка — и стол станка стремительно побежал навстречу набиравшей обороты фрезе. Теперь можно было только угадывать ее контуры. Радужный венчик коснулся металла, и горячие трассирующие пульки вновь полетели прочь.
Фреза шла так легко, что был слышен шелест летящей стружки. Словно не алюминиевый сплав, а маслянистая мякоть противостояла фрезе.
«Можно не только повторить, но и перекрыть вчерашний рекорд, — подумал Алексей. — Еще никто не давал двести процентов нормы на этой операции. А вот он, Алексей Пермяков, салага, как его все еще зовут в цехе, достиг этого предела!»
Нет, успех не вскружил голову Алексею. Просто было приятно думать, что впервые получилась такая выработка. А если она получилась у него, то и другие смогут делать столько же. Пусть только фрезу затачивают на такой же манер, как он.
Саша Березкин, комсорг цеха, тряс руку, поздравлял сегодня утром: «Вот и у нас появились свои двухсотники! И на какой операции! Еще вчера здесь не могли делать и половины того, что сделал ты. Молодчина! Сейчас мы по-настоящему раздуем огонек соревнования! Только надо постараться, чтобы твоя рекордная выработка не стала единичным успехом».
В пролете цеха, на самом заметном месте, висит яркий плакат-«молния». «Рекордное достижение фронтовой бригады, — написано на нем. — Все равняйтесь на Алексея Пермякова!»
