— Вот, так гораздо лучше, — заверила она, когда я наугад пощупал свой небритый подбородок.
Все это оказалось очень непросто. Слегка походило на прием у фотографа, когда тебя непрерывно дергают из стороны в сторону, ты чувствуешь себя все более стесненно, а потом вдруг слышишь окрик:
— Да не будьте же вы таким скованным, расслабьтесь!
Когда время консультации подошло к концу, мы выпили по чашечке кофе.
— А вам вообще нравится ваша профессия? — полюбопытствовала она.
— Ах, писательство отличная профессия — когда не надо писать.
— А вы уже много книг написали?
— «Каждая жизнь», — ответил я (глядя при этом вдаль). — Это такой роман.
Она кивнула. Я не знал, относилось ли это к моим словам или к моему исправно избегающему взгляду.
— Я тебя с трудом узнала!
— А это вовсе и не я, — прогудел я низким голосом и посмотрел в сторону.
— Вот как? Ну что ж, тогда прошу меня простить.
Эллен бросилась мне на шею.
В прихожей, пока я ставил свой чемодан, она еще раз изучающе оглядела меня. Смущенно хихикнула. Неуверенно провела ладонью по моей полупустой голове, будто на ней вдруг появилось что-то новое. В прихожей мы еще раз обнялись, и я мельком глянул на себя в зеркало: «Боже, какой ужас!»
— Но ведь волосы снова отрастут. — Она пыталась меня утешить. От этого стало еще тошнее.
Вскоре мы почувствовали, что за последние недели оба отвыкли друг от друга. Что удивительного? Не считая редких звонков, скорее на уровне краткого обмена информацией, контакта между нами не было вовсе.
Последняя новость, которой я еще не знал: после долгих лет напомнил о себе отец Беньямина. После всего, что я слышал про этого стрекозла, известие меня не удивляло. Эллен была возмущена. Поведением бывшего мужа. Но еще больше тем, как легко я ко всему отнесся.
Нашу встречу то и дело омрачали возникавшие недоразумения. Разгружая посудомойку, я вдруг забыл, куда надо ставить большую итальянскую салатницу. Эллен взяла ее у меня и поставила на положенное место. Ни слова. Один лишь взгляд, и его хватило.
Потом, когда я вздумал было повторить с Беньямином таблицу умножения, выяснилось, что с этой темой давно покончено, и вообще ее проходили еще в прошлом учебному году. Теперь же они изучали переменные, перед которыми я был по меньшей мере так же беспомощен, что и Беньямин. Кроме того, завтра выходной, таким образом, исчерпан и сам вопрос.
Позднее, вечером — мы еще сидели на кухне — Эллен заметила:
— Ты изменился.
Меня это опечалило.
