— Что бы с ним тогда случилось? Он бы кончил, как я?
По ее лицу я понял, что она не это хотела сказать. Она, как говорят американцы, «не соединила точки» или «не просчитала». Я внезапно вздрогнул, сообразив, что Энн, скорее всего, вообще обо мне не думает.
Она взглянула на меня:
— Извини, Джек, я ничего такого не хотела сказать. Короче, я начала канючить: женщины обычно так делают, когда напуганы. Я пыталась перестать, но во мне как дьявол засел. У Тима плохой характер, и он не сдержался.
Последнее новшество для оправдания насилия. «Не сдержался» — вместо того чтобы назвать его злобной сволочью. Мужик убивает всю свою семью и говорит «Я не сдержался».
Я тоже готов был перестать сдерживаться. Спросил:
— Это первый раз?
Энн выставила все свои колючки:
— Прости?
— Он навалял тебе в первый раз?
— Да.
Она лгала, я мог это понять, может быть, даже посочувствовать немного. Тут ей пришла в голову мысль, и она встревоженно проговорила:
— Ты ведь ничего не будешь делать, Джек?
— Делать? Что я могу сделать? Он ведь полицейский.
Тут наступил самый тяжелый момент. Энн схватила меня за руку, и меня будто электричеством ударило. Черт, ты строишь стену вокруг своих чувств, настоящую крепость, чтобы изолировать свои нервные окончания, и какое-то легкое прикосновение — и вся крепость рассыпается. Блин. Она умоляла меня:
— Джек, я хочу, чтобы ты мне пообещал. Дай мне слово.
Я встал, почувствовав нечто вроде головокружения и уж определенно тошноту. Достал какие-то деньги, рассыпал их по столику и сказал:
— Этого я тебе обещать не могу.
Выйдя из кафе, я обнаружил, что льет дождь. Когда, твою мать, он успел начаться? Моя белая рубашка промокла, а проезжающая машина залила грязной водой мои брюки. Я вполне мог кого-нибудь убить. Свернул налево, бормоча себе под нос:
— Мне нужно провести расследование. Вот чем я займусь — расследованием.
Человек, показавшийся мне знакомым, проходя мимо, заметил:
— Это плохой признак — говорить самому с собой.
Еще бы мне не знать!
Зло рождается из нашего нежелания
признать собственные грехи.
Скот Пек. «Люди лжи»
Когда я вошел в парк Ньюкасл и направился к дому, где жила Сара Брэдли, мне приходилось подталкивать себя и убеждать. Мой внутренний голос изрекал: «Какая пустая трата времени, не говоря уже о безрассудстве».
Я постучал, и дверь мне открыла на редкость уродливая девица в комбинезоне и с босыми ногами. Кстати, грязными.
Она рявкнула:
— Что надо?
Вот так, не больше и не меньше.
