У мастера оставалась пара минут до пробуждения хозяйки дома. При помощи маленького фонаря и зеркала, Вэн изучил тайник, исследуя каждую щель в камнях. Когда ничего подозрительного не обнаружилось, на свет была извлечена пухлая тетрадь в кожаной обложке и несколько свитков. Найденые вещи мастер сложил в потайные карманы, нашитые на внутреннюю часть костюма, затем вернул кирпич на место, принёс из гостиной кружки, вымыл их, вернул в гостиную и наполнил чуть остывшим напитком, предварительно натянув перчатки.
Ресницы жены Томасона задрожали.
— И что? — Вэн сидел в той же позе, что и пять минут назад.
— Что? — Женщина удивлённо огляделась и потрясла головой.
— Вы как раз рассказывали о той даме, с которой схлестнулись на благотворительном аукционе в Синсвальде. Вы плохо себя чувствуете?
— Нет. То есть да. Я не знаю.
— Вы вдруг побледнели. Может быть, вам лучше прилечь?
— Нет, я…
— Голова кружится? Чувствуете странную усталость и вам сложно сфокусировать взгляд на одном предмете? — Вэн безошибочно описывал симптомы отравления парами сонных шариков. Его зелье никаких последствий не оставляло.
— Да. — подтвердила женщина, устало потирая лоб, — Откуда вы знаете?
— О, я разве не сказал? Я лекарь, обучался в медицинской академии в Бодине. Вам необходимо прилечь и немного отдохнуть. Я обязательно зайду позже и проведаю вас. Хотите, я помогу вам подняться в спальню?
Дама отказалась. Ещё бы — там на туалетном столике стояло такое количество косметических средств, что у любого человека возник бы вопрос — если всё это входит в дневной макияж мадам, то что же с её "естественным лицом"?
Через несколько минут Вэн покинул мадам Томасон и вернулся к себе в квартиру, чтобы как можно быстрее изучить дневник погибшего обер-мастера.
Большая часть дневника представляла собой скучные заметки Томасона о повседневной жизни, жалобы на постоянно требующую внимания жену и спад интереса со стороны клиентов. Но ближе к концу дневника начали появляться более интересные записи.
"Сегодня грандмастер Мора вызвала меня к себе в кабинет. Разговор прошел в её обычной манере она говорила, а я пытался не стучать зубами. Боги великие, эта женщина окружена такой аурой ужаса и смерти, что я чувствую её на расстоянии в несколько этажей. Чем больше она говорила, тем страшнее мне становилось. Она сказала, что ей известно о моих тайных делишках, которые я называю «реставрацией» старинных свитков. И что эта информация в любой момент может оказаться на столе попечительского совета. Тогда я вылечу из Ормрона, лишившись не только всех званий, но и всего имущества. Однако, если я буду вести себя разумно и выполнять все её требования, она закроет глаза на моё неподобающее поведение. Позже, анализируя наш разговор, я понял, что это было ничем иным, как предложением о работе, сделанным в традиционном стиле грандмастера Хей-Ди."
