По сугубо военным соображениям Бек отклонил военные планы Гитлера, а Манштейн, напротив, помог их претворению в жизнь: при захвате Чехословакии — как начальник штаба армии, против Польши — как начальник штаба группы армий «Юг», против Франции — как командир корпуса… и, наконец, в войне против СССР. Поражения гитлеровских войск под Москвой, Сталинградом и Курском отнюдь не лишили его ни маршальского жезла, ни доходов. Все кончилось большой критикой мелких деталей разработанной им стратегии, и не больше.
Ровно две недели назад он заверял фюрера в своей верности. 27 января Гитлер вызвал к себе в ставку всех командующих армиями, сражавшимися на Восточном фронте, и большое количество высокопоставленных офицеров и прочитал им доклад о необходимости повышения национал-социалистского воспитания войск. В заключение он сказал: «…И если дело дойдет до крайности, то тогда последними при знаменах должны остаться фельдмаршалы и генералы». Зал встретил эти слова фюрера мрачным молчанием. И вдруг кто-то громко выкрикнул: «Так и будет, мой фюрер!» Этим человеком был Эрих фон Манштейн.
В нормальных условиях от Манштейна нельзя было ждать готовности к капитуляции. Однако начиная с 27 января условия ни в коем случае нельзя было назвать нормальными. Штеммерман никак не мог себе представить, чтобы такой опытный командующий, каким был фельдмаршал, не отреагировал бы на необыкновенную обстановку на фронте принятием необходимых мер.
Начальник штаба группы армий генерал Буссе был человеком дела, одним из тех, кто, несмотря на свою близорукость, энергично высматривал, где, что и как можно организовать, и тем самым выигрывал в какой-то степени в глазах посторонних, особенно подчиненных, которым как раз этих качеств и недоставало.
Буссе очень мешало то, что люди обычно выходят из равновесия. Он осуждал командующих, которые нервничали в тяжелой ситуации, и даже критиковал ОКБ, которое все еще приказывало держаться. Однако критику, которую он мог себе позволить, можно было уложить в следующие слова: «Одному этого невозможно понять». Когда он произносил эту фразу, его полный подбородок и дряблые щеки начинали трястись, он принимался тщательно протирать очки, и его равновесие восстанавливалось. Короче говоря, Буссе целиком и полностью следовал во всем за Манштейном.
Подполковник Георг Шульце-Бютгер, руководивший в течение полутора лет у Манштейна отделом 1а, попал в это окружение отнюдь не случайно. Он очень быстро сделал военную карьеру благодаря своим способностям разбираться в оперативном искусстве. Его умение занимательно вести любую беседу, его справедливость снискали ему симпатии товарищей и начальников. К тому же он умел отбрасывать лишнее при описании событий, подавая их неприкрытую суть. Он был связан с генерал-полковником Людвигом Беком, который еще в 1938 году попал в опалу. И поскольку Вильгельм Штеммерман не мог знать подробностей, то он считал, что своими саркастическими замечаниями, отпускаемыми по поводу приказов фюрера, Георг Шульце-Бютгер больше скрывает, чем критикует. На основании этого генерал питал надежду, что в штаб-квартире группы армий он прежде всего может надеяться на поддержку Шульце-Бютгера.
