Жизнь Данте | страница 8
На интеллектуальное развитие Данте в юношеские его годы значительное влияние оказал флорентийский писатель, переводчик и правовед Брунетто Латини, умерший в 1294 г. О воображаемой встрече с ним Данте рассказывает в XV песни "Ада". В уста своего учителя Данте вкладывает предсказание о горестной своей судьбе и об изгнании. В его памяти запечатлелся "дорогой и добрый отеческий лик" Брунетто Латини. Брунетто просит своего ученика позаботиться о "Сокровище", книге, в которой он продолжает жить среди живых. Брунетто Латини сам о себе говорил, что он человек, скорее, светский (un poco mondanetto); автор известной флорентийской хроники Джованни Виллани прямо называет его "человеком вполне мирским" ("mondano uomo"). Брунетто Латини обладал энциклопедическими знаниями, приобретенными во Франции, где он жил как изгнанник (изгнание было как бы обязательной главой в биографиях едва ли не всех писателей и поэтов Флоренции того времени). Среди наук Латини на первое место ставил политику и риторику. Последние книги "Сокровища" посвящены тем, кто должен управлять городом и государством. Латини переводил Цицерона, цитировал Аристотеля, Цезаря, Вергилия, Овидия, Ювенала, упомянул несколько раз Платона и Демосфена. Вероятно, у него Данте изучил ars dictamini, искусство сочинять письма и трактаты как по-латыни, так и на volgare (народном языке). Читая "Сокровище", Данте проникся стоицизмом Катона, которого он хвалит в "Пире". Язычнику и самоубийце Катону Данте доверил высокую должность стража чистилища. Латини был одним из зачинателей нового направления европейской культуры. Поэтому вполне понятно, что его цитировали гуманисты XIV--XV вв. и что в это время вновь и вновь переписывались рукописи флорентийского мудреца. Идеи Данте о светском государстве, независимом от церкви, о справедливом обществе на земле обнаруживают известное влияние сэра Брунетто, который, по словам современника, впервые освободил флорентийцев от неотесанности, обучив их красноречию и великому искусству руководить политикой сообразно с наукой.
Моральные и аллегорические канцоны в честь Мадонны Философии в гораздо большей степени приличествовали поэту, переступившему грань юности, чем сладостно-печальные и экстатические стихи "Новой Жизни". В I главе I трактата "Пира" он пишет: "Если в настоящем сочинении, которое называется "Пиром"... изложение окажется более зрелым, чем в "Новой Жизни", я этим ни в коей мере не собирался умалить первоначальное мое творение, но лишь как можно больше помочь ему, видя, насколько разумно то, что "Новой Жизни" подобает быть пламенной и исполненной страстей, а "Пиру" -- умеренным и мужественным. В самом деле, одно надлежит говорить и делать в одном возрасте, а другое -- в другом. В прежнем моем произведении я повествовал, будучи на рубеже молодости, а в этом -- уже миновав его".