Человечина | страница 21
С чердака спустилась птица Сыч с крыльями мягкой кожи и лапами с втяжными как у кошки когтями. Выпустила когти птица — общество сомлело. Стала птица Сыч обществу сказку сказывать.
…ходила по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Ей на ночь в блюдце манную кашу стали ставить. Но того ей мало: стала греметь посудой, звонить рюмками, бить тарелки да горшки. Ей на ночь стали ставить стакан водки и бутерброд с вареной колбасой. Она телевизор сожгла и фритюрницу. Ей на ночь стали оставлять дисконтную карту для посещения фаст-фудов. Так она стала пожарных и скорую наркологическую помощь вызывать. Дом из-за нее бросили. Стоял он пуст, пока не пришли цыгане с плясуном-медведем. Досталось от нее медведю. Всю шерсть ему на лобке выщипала. Медведь стал цыганам в молоко ссать. Ушли цыгане. Дом пустой стоит. Явились таджики с ослом-шпагоглотателем. Довела она осла. Хвост ему отсекла, под нижнюю челюсть пришила. Стал осел с бородой и таджикам в галоши срать. Ушли таджики. Пришли чеченцы с дипломами о высшем образовании и контрольными пакетами акций крупнейших нефтяных компаний Нигерии, Индонезии и Северного Чмо. Вышла она к ним и говорит:
— Есть ли у вас кошка?
— Была. — отвечают ей чеченцы. — Да часто котят приносила. Мы последний раз и котят и ее утопили.
— А зла ли была кошка?
— Ой, зла! С котятами, совсем не подступишься. Еще и поэтому мы ее утопили.
— Так теперь я за нее буду…
— Ты не птица Сыч! — слабыми голосами заныли гости Дома Вод. — Ты — Кикимора…
— Что ж с того… Я, ведь вам сказки рассказываю, а не ем вас…
— Ах, Кикимора!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
Едва Бог мух припал к шестой снизу в пятом ряду груди своей матушки, из ее лона выскочил черный кот и тут же поймал мышь, которая на сеновале искала себе чего-нибудь на обед. Кот отъел у мыши голову, а тельцем брезгливо пренебрег. Насытившись кот стал тереться о ноги матери, издавая довольно приятное мурлыканье.
— Се брат твой — едва слышно молвила умиротворенная роженица первенцу.
Бог мух потянулся к брату, чтобы погладить его, но был принужден немедленно отпрянуть с криком чудовищной боли, так как кот немедленно вцепился в его конечность. От неожиданности мухи снялись с лица первенца. Обнажилась кровавую поверхность. Она немедленно отвлекла кота от терзания конечности старшего брата. Зверь подпрыгнул и через мгновение уже наслаждался кровавой баней.
Богу мух было так неприятно поведение брата, что он довольно грубо обошелся с ним, сняв его за шкирку с поверхности своего лица. В божественных конечностях кот извивался как змея, пока старший брат думал как проучить младшего.