– А теперь разводим огонь. Чтобы нас нашли.
– Верно.
Вскоре огонь весело затрещал. Мальчики родкидывали полешки, которые лежали под скамейками рядом с камином. Джеймс подбежал к окну и замахал руками.
– Что ты делаешь?
– Сигналю.
Чарльз оставил брата сигналить спасителям, а сам принес несколько одеял, чтобы лечь спать.
– Снег еще идет, – объявил Джеймс.
Чарльз подошел к окну. Мокрые хлопья прилипли к стеклу, как ажурная занавеска. За ними было видно, что в домике у Дженкса горит свет. От хозяйского дома туда был протянут провод: Чарльзу достаточно было позвонить, и Дженкс бы пришел. Он представил, как идет на кухню, нажимает кнопку, открывает дверь и ждет. Ему стало жутко. Захотелось закрыть ставни.
– Снег очень красивый, – выговорил он.
– Когда все вернутся?
– Утром, конечно.
– А если снег не перестанет, как они доберутся?
– Как-нибудь. Они знают, что мы одни, и вернутся.
– Кто знает, что мы одни? – Джеймс взглянул на Чарльза.
В обычных обстоятельства тот отвесил бы брату оплеуху и велел замолчать, но сейчас ответил холодно:
– Папа знает.
– Он думает, здесь кухарка и Пэтси.
Чарльз пожал плечами.
– Значит, знают Пэтси и кухарка.
– Нет, они думают, что папа вернулся.
– Ладно, замолчи!
– А мистер Дженкс знает, что мы одни? – Джеймс нарисовал рожицу на запотевшем от дыхания стекле. Он склонен был доверять миру и никогда не замечал, как Дженкс торчит возле забора, заслоняя солнце, когда они играют в саду.
– Понятия не имею.
– Наверное, знает, – сказал Джеймс. – А папа должен сегодня платить ему жалованье.
– О чем ты?
– Мы с папой часто вместе проверяем счета.
Чарльз никогда не проверял с отцом счета. Он даже не знал, что такое счет. Джеймс пририсовал к улыбающейся мордочке круглое тельце. Чарльзу стало нестерпимо грустно и одиноко.
– Когда вы проверяете счета?
– Мистер Дженкс скоро придет. Сегодня он должен получать жалованье.
Однако Дженкс не пришел. Снегопад продолжался весь следующий день.
Почти десять лет снежная буря 1897 года считалась самым страшным природным бедствием в истории Сан-Франциско. Телеграфные провода оборвались. Водопроводные трубы лопнули, заполнив Маркет-стрит бесформенными ледяными скульптурами. Некоторые строящиеся здания, например публичная библиотека, частично рухнули под тяжестью снега. Транспорт встал: трамваи не ходили, и хотя верхом или в экипаже проехать при необходимости было можно, никто не умел ездить по снегу, так что было много несчастных случаев. Как заметил какой-то остроумец, сан-францисские сапожники делают прекрасную обувь для ходьбы, но не для катания по снегу. Поэтому пешеходы сидели дома, пережидая снегопад.
