Здесь ушьем, здесь дотачаем… Почему я раньше никогда не шил крыльев? Мне не приходило в голову, что они могут понадобиться человеку. Если бы я раньше шил крылья, у меня сейчас был бы опыт, и мы были бы уже где-нибудь далеко. Где-нибудь очень далеко…
Входит Вестник.
Вестник.
Свидетели Истории молчат
И до суда ее не доживают.
И новый опыт, только постарев,
Становится всеобщим достояньем.
И на могиле страшного Тифона,
И на могиле мерзостной Ехидны
Мы говорим: «Ну как же мы могли?»
Как мы могли, чтоб злобная Горгона
Одним лишь взглядом превратила в камень
Отзывчивое сердце человека?
Как мы могли безжизненной Химере
Людские жизни в жертву приносить?
Мы видим только прошлое, как будто
У нас глаза сместились на затылок.
Но прошлое мы тоже плохо видим:
Свидетели Истории — молчат.
Уходит.
Хор.
Икар.Помнишь нашу канарейку?
Дедал.Ну как же. У нее были хорошие песни, а потом она сломала клетку и улетела.
Икар.Отец, она не сломала клетку, это я ее отпустил. Разве может канарейка сломать клетку?
Дедал.Да, я об этом как-то не подумал. Мне не приходило в голову, что ты можешь отпустить свою любимую канарейку. Почему же ты мне тогда не сказал?
Икар.Ты ведь и так очень сердился.
Дедал.Я? Не помню. Впрочем, ты правильно поступил, сынок. Птица — как человек: она должна быть свободна. (Помолчав.) Вот погоди, полетим мы с тобой и встретим где-нибудь нашу канарейку. Может, даже поговорим с ней — потому что если мы станем, как птицы, то, наверно, будем понимать язык птиц. Ты только не говори ей, что я сердился, когда ты ее выпустил… Ну, вот и третье крыло готово. (Примеряет себе крыло.) Еще одно, и можем с тобой отправляться.
Икар.Отец, а как же они?
Дедал.Кто?
Икар.Люди.
Хор.
Дедал.Мне нравится, что ты заботишься обо всех. Человек должен помогать человеку. Но, к сожалению, в жизни бывает не так. Ты помнишь историю с Танталом и Сизифом? Сизиф был обречен на то, чтобы вечно катить в гору камень, а Тантал, стоя по колено в реке под развесистой яблоней, умирал от голода и жажды…
Хор.
Дедал.Они стояли рядом, и каждый терпел свои муки. А чего бы, казалось, проще — друг другу помочь? Уж на что Адмет был и царь, и герой, и все такое, а как пришло время умирать…
Хор.
Время! держать! ответ! перед! судом! Аида!.. Жил! на свете! герой! Адмет! и жена! его! Алкестида!
Гаснет свет. Все, кроме двух быкоголовых у кулис, скрываются во тьме.
